– Как тебе удалось организовать за пятнадцать минут, что ты был у друга, авиакатастрофу?

Эрик рассмеялся:

– Катастрофа произошла сама по себе. А мой друг имеет такие связи, что нужные люди подкинут твой паспорт и билет при расследовании причин катастрофы, если там останутся фрагменты тел и это вообще понадобится.

Инна поняла, что начинается новая жизнь. Вместе с Эриком. Стать убийцей – что может быть ужаснее, но если за это платят… Во Франции должность государственного палача была даже почетной, на нее претендовали сразу до полутора тысяч человек.

Инна, взглянув на своего новоявленного мужа, улыбнулась. Все будет хорошо, все просто обязано быть так…

– Это наша вилла, небольшая, но не привлекает внимания ни налоговых органов, ни любопытных соседей.

«Вольво» подъезжала к двухэтажному особняку в конструктивистском стиле по моде поздних двадцатых годов. Здание было скрыто мощными хвойными деревьями и, расположенное на небольшом холме, являлось неприступной крепостью для непрошеных гостей.

– Мы дома, дорогая жена, – сказал Эрик, останавливаясь около парадного входа. – Прошу тебя оценить мое холостяцкое пристанище, которое ты теперь сможешь разделить со мной. Как-нибудь на досуге, когда ты превзойдешь своего учителя в мастерстве убивать, я расскажу тебе и свою историю. Прошу в наш особняк, он называется «Зеленый мыс». Очаровательно, не так ли? Вот уж где не могут жить плохие люди, не так ли?

Инна, набросив на плечи роскошную соболиную шубу, поднялась по ступенькам и вошла внутрь. Обстановка поразила ее – картины кубистов, металлическая угловатая мебель, комнаты необычной формы. Это Швеция, и это не сон. Так начиналась ее новая жизнь. Ее, Инны-Марии Эриксен, которая станет самой лучшей женщиной-киллером в мире. Да, она сможет, Инна чувствовала это.

Потом Эрик позвонил по межгороду, переговорил с кем-то и медленно произнес:

– Твоя мама… Мои соболезнования, но это так…

Инна ничего не ответила. Она знала, что это случится со дня на день. И она никогда больше ее не увидит, не сможет принять участие в похоронах. Что же, может быть, это и к лучшему, надо безжалостно расставаться со своим прошлым.

Тоска по маме, покинувшей мир живых, по оставленной родине тлела где-то глубоко в душе, но постепенно она справится с ней.

– Я думаю, Эрик, – произнесла Инна, скидывая туфли и погружаясь в мягкий ворс ковра, – нам требуется шампанское. Отметить смерть Инны Блажко и рождение Инны Эриксен.

– Сейчас, дорогая, – отозвался тот, сбрасывая плащ и пиджак на пол. – Я не ошибся, выбрав тебя. Где-то у меня была припасена бутылка «Дом Периньона», специально для такого случая!

А Инна, упав на ковер и погрузив в него лицо, думала о том, что ей предстоит в будущем. Что ее ждет?

– Дорогая, держи, – услышала она. Обернувшись, Инна увидела смеющегося Эрика, который протягивал ей холодный продолговатый бокал с янтарной жидкостью. Подняв его, он провозгласил: – За нас, за Инну Эриксен, за будущее!

– За прекрасное будущее! – подхватила она. И, подняв бокал, Инна насладилась великолепным французским шампанским.

Заседание суда, отложенное до десяти часов утра 15 сентября, вскоре должно начаться. Как всегда, зал был забит полностью, каждый хотел принять участие в этом историческом процессе, любой безвестный журналист мечтал сделать себе на нем имя, тем более что дело обещало быть не только интересным, но и совершенно неожиданным в своем развитии.

Подсудимая Ольга Маккинзи была сегодня, как отметили практически все, гораздо более бледна и взволнованна, чем три дня назад. Зрители сего действа, которые шушукались за ее спиной, говорили, что она выглядит великолепно, даже находясь в заключении.

Когда до начала заседания остались считаные минуты, в зал влетел молодой мужчина в прекрасно сидящем на нем дорогом костюме. Увидев его, Ольга улыбнулась.

– Стивен! – воскликнула она чуть громче, чем следовало бы.

Некоторые журналисты, находившиеся около барьера, отделявшего пришедших посмотреть на процесс от столов, где находились обвинение и защита, сразу же смекнули, что здесь пахнет маленькой сенсацией, из которой при умении и желании можно сделать большую, даже очень большую сенсацию.

– Я здесь, Ольга, – ответил мужчина, подходя к столу.

Адвокат обвиняемой Арнольд Постейло, вздохнув, полез за платком, чтобы вытереть пот с большого и морщинистого лба. Галстук-бабочка в крапинку, который он, подражая Черчиллю, носил постоянно, съехал набок и растрепался. Постейло знал, что по сравнению с этим молодым человеком выглядит просто жалко. Куда ему тягаться с наиболее перспективным адвокатом в Нью-Йорке, имеющим за спиной не только пару дюжин сложных дел, решенных в пользу его клиентов, но и аристократическое происхождение и, судя по его одежде, машине, образу жизни, репутации и деловым связям, хорошенькое состояние. Семья Ван Бьюккенен, что и говорить, самые настоящие сливки нью-йоркского общества, и Стивен является представителем сего могучего клана.