– С мисс Суворовой, если я не ошибаюсь, – проговорила на плохом русском Нэнси. – Я не взять переводчика, так как мисс Суворова говорить на языке моей страны отлично. Well… Вы можеть устроить встреча?

– О да, да! – засуетилась директриса. – Разумеется, мисс Брэдсток. Ноу, так сказать, проблем, так сказать, фор ас. Джаст а моумент, плиз!

– Я понимаю по-русски, – поморщилась Нэнси, перекидывая через плечо цветную шаль. – Не отчень хорошо, но немного… Вы позвать ее, пожалуйста, да?

– Да! – ответила директриса и, оставив Брэдсток в своем кабинете, где портрет Ленина уже был заменен большой эмблемой американской фирмы, побежала в класс, в котором Оля вела урок.

Вызвав Суворову в коридор и сказав детям, чтобы те сидели тихо, директриса зашептала:

– Приехала та тетка, Нэнси… Хочет тебя видеть, я прямо не знаю, чего ей надо? Ты запомни все, что она скажет, и потом передашь мне. Может, захотела организовать детям и тебе поездку в Америку? Ты тогда ей намекни, что директор тоже должен быть в тургруппе, иначе вас не выпустят из страны, скажи, мол, строгости на таможне… Ладно, иди и не подведи меня…

– Чай или кофе? – осведомилась у Нэнси директриса, сверкая златозубой улыбкой.

– О нет, спасибо, миссис директор, – ответила та. – Вы не есть против, я говорить тет-а-тет с мисс Суворовой?

– Оф корз, конечно, – ответила директриса, выходя и прикрывая дверь в досаде на то, что разговор пойдет на английском и, даже подслушав, она ничего не поймет из сказанного. Так и произошло.

– Надеюсь, мисс Суворова, я не отвлекаю вас от работы, – начала Нэнси Брэдсток, садясь в потертое кресло, – от работы, лицезреть результаты которой мне доставило истинное удовольствие. Вы, наверное, думаете, что я, отметив ваши поразительные успехи в этом интернате на должности учительницы, просто говорила комплименты русским хозяевам? Ничего подобного, на любой выставке, презентации, благотворительной акции или просто вечеринке я прежде всего думаю о нашем концерне. Именно это позволило мне стать главой всего восточноевропейского отделения. Без ложной скромности скажу, что я редко упускаю возможность какой-либо выгодной сделки или выгодного приобретения для нашей фирмы. И я считаю, что инвестиции в вас, мисс Суворова, окупят себя в самое короткое время.

Положив ногу на ногу, Нэнси по-деловому, четко разъяснила все пункты сложного и запутанного контракта.

– Эти дни я думала о вас. Точнее, о том, что вы губите свой прекрасный талант и великолепное знание языка в жалком интернате. Конечно, детям, тем более инвалидам, помогать надо, но им совсем не обязательно знать английский на уровне Кембриджа. Скажу честно, нам требуются люди. Такие, которым мы могли бы доверять. Но и такие, у которых были бы некоторые способности в бизнесе. А главное – в языке.

Увы, прожив в вашей стране всего месяц, я поняла, что подавляющее большинство русских не имеет ни малейшего понятия об иностранном языке, школьные и университетские знания давно улетучились. В Западной Европе дело обстоит совсем иначе. В наше время знать язык просто необходимо, это не отдельная профессия, а просто правило хорошего тона и залог успеха. Честно говоря, многие специалисты, переводчики, которых мы, как ни странно, здесь выбираем не сами, а какая-нибудь государственная структура навязывает нам их кандидатуры, знают язык очень слабо, а про других говорят, что они – шпионы КГБ, хотя, наверное, это глупая шутка.

Беда вашей страны в том, что здесь слишком много связей, протекции и, как вы это называете, блата. А мне нужны знания и хватка.

Итак, надеюсь, вы поняли меня. Я изучила вашу биографию. Теперь я знакома с вами лучше любого стукача. – Это слово Нэнси произнесла с милым западным акцентом по-русски, и Оля представила, как вздрогнула за дверью подслушивающая директриса, думая, что Нэнси склоняет Ольгу к работе в ЦРУ. – Вам двадцать два года, вы не замужем, ваша мать умерла, когда вам было пять лет, вас удочерили, год вы учились в медицинском институте, но потом бросили его и поступили в ЛГУ, окончили его с отличием и самыми хорошими перспективами. Мне известны также и не столь общие данные о вашей жизни – например, о трагической гибели вашего жениха и о том, что вы не так давно потеряли ребенка. Да, да, мне известно абсолютно все. Понимаете, наш концерн похож на секретную службу – личное дело будущего сотрудника проверяется досконально, изучаются все его связи, слабые места и, разумеется, достоинства. Таковых у вас много – скрытые амбиции, большой потенциал, работоспособность и великолепный английский. Я делаю ставку не на своих американских коллег, которые будут приспосабливаться к вашей жизни лет пять, а в это время конкуренты захватят весь рынок, а на местные таланты. На таких, как вы. Время – деньги, а деньги – это власть.

Итак, мое предложение – вы уйдете из интерната, им хватит и заурядной учительницы, и станете работать на нашу фирму под моим началом. Предупреждаю, что это трудно, мы только начинаем завоевывать позиции на вашем рынке. Кроме того, вам, вероятно, еще скажут, что у меня характер не из ангельских и все мои улыбки – только маска счастливой и уверенной в себе американки. Но это к делу не относится. Перспективы у вас есть, а останавливаться на достигнутом наш концерн не собирается. Его оборот в прошлом году составил двенадцать миллиардов долларов, а учитывая повсеместный компьютерный бум, это только начало. Итак… Вы стартуете не с самой нижней, но, разумеется, и не с высшей ступени. А там посмотрим… Жду вашего ответа. Услышать его я должна немедленно. Во-первых, время моего разговора с вами истекло, меня ждут на важной встрече в Москве, и нужно успеть на самолет, а во-вторых, самые важные решения принимают моментально… Кажется, я сказала все, что хотела… Ах да, зарплата… Думаю, говорить об этом излишне, так как инфляция в вашей стране только начинает свой бешеный танец, и вообще, крепче нашей национальной валюты я пока ничего не знаю. Итак, вы согласны?

Пауза была совсем короткой, тем более что Оля все давно решила для себя. Это был ее шанс, горе не может длиться вечно, нужно идти вперед. Похоже, что темнота, окутавшая ее, начала редеть, и в конце туннеля показался просвет. Ей нравилась Нэнси Брэдсток, ее деловой и безапелляционный стиль, без всяких эвфемизмов и недомолвок. Итак…

– Миссис Брэдсток, – ответила Оля, – я согласна.

– Ну и отлично, я не ждала ничего иного, – проговорила Нэнси, поднимаясь. – За последние три года я услышала только три раза слово «нет» в ответ на мое предложение. Один раз так сказали в Арабских Эмиратах, и сделка на четыреста миллионов сорвалась. Второй раз вчера, в одной из ваших химчисток, где мне заявили, что мое платье для коктейлей не подлежит обновлению и его надо выкинуть – выкинуть две с половиной тысячи долларов… И третий раз так сказал мне один человек, когда я предложила ему жениться на мне… Из этих трех случаев меня беспокоит лишь второй, платье подарила мне сестра, и я не хочу его выкидывать. А насчет сделки с арабами… Падение цен на нефть сделало ту компанию некредитоспособной, и наши конкуренты, подписав с ней соглашение, понесли огромные убытки. Видите, бог бережет меня и концерн…