Трудности я всегда должен был преодолевать самостоятельно. Даже в первый день в садике мама довела меня только до входной двери, за которой толпились любящие родители других детей. В школе то же самое. Бутербродов с собой мне никогда не давали, лишь совали несколько злотых на школьный буфет. Иногда я тайком подъедал бутерброды у Эльки, они были такие вкусные, с салатом и сыром. Потом Элька проговорилась, что знала об этом, но молчала… Когда в передаче «Детский сад на дому» рассказывали о кулинарных рецептах, мама всегда выходила из комнаты, твердя, что она не намерена участвовать в поддержании бессмысленных стереотипов.

Иногда я чуть не плачу, когда вижу в сквере веселых детей, играющих с родителями в догонялки. Со мной никто не играл в догонялки, кроме Рафала. Но это не очень приятно. К Гонзо сейчас они относятся лучше, чем ко мне. Когда я обратил на это мамино внимание, она ответила с пугающей откровенностью:

– Вот появятся у тебя внуки, тогда поймешь, что их любят больше, чем собственных детей.

Родители всегда хотели от меня только одного: чтобы я не мешал им. В общем-то не удивительно, что я получился не совсем удачным. Но ведь виноват не я, а их собственные гены! Раньше, чтобы почувствовать любовь родителей, я писал себе письма, которые начинались словами: «Наш любимый сынок!» Этих писем у меня лежала целая груда, пока Покрышка, взбесившись, не разодрала их в клочья.

Решил спуститься вниз и все-таки спросить у родителей, любят ли они меня. Отец как раз убегал на работу с бананом во рту, поэтому ответить ничего не мог. С мамой я столкнулся в дверях ванной.

– Мама… ты меня еще любишь? А то иногда мне кажется, что вы взяли меня из дома ребенка.

Мама окинула меня невидящим взглядом.

– Конечно, Рудольф, я полностью с тобой согласна.

Вернулся к себе, открыл дневник на записи 15 мая, и слезы брызнули из моих глаз. Гонзо сначала изумленно пялился, а потом принес мне свою главную драгоценность – водяной пистолет. Отчего у меня начался новый приступ истерики.

Скоро каникулы. Но я этому совсем не радуюсь.

Почему о важных вещах, касающихся родного отца, я должен узнавать из выпусков новостей? Скандал на всю Польшу и Восточную Азию. Отца отстранили от выполнения обязанностей. До сих пор в нашей семье такое случалось только со мной, когда в школе я отказался сдавать деньги на докторскую диссертацию Пузыря. Хватит того, что мы купили ему степень магистра!

Вроде бы эта восточная экспозиция в отцовской галерее оказалась очень, очень неоднозначной и не соответствует политике правительства, или что-то там такое. Попытался побольше разузнать у Эльки, она всегда в курсе всех скандалов. Эльки опять нет дома.

Мама приклеилась к телевизору, по которому идет очередное ток-шоу. Скандал с отцом она прокомментировала следующим образом: «Очередной закидон, это у него скоро пройдет».

Но ведь не у него должно пройти!

От отца толку не добьешься. Ходит понурый по дому и бубнит: «Этой страной правит инквизиция». Пойду посмотрю выпуск вечерних новостей. Может, там скажут, что все-таки происходит в нашей семье?

Такое впечатление, что никто ничего не знает, но все об этом говорят. Как бы то ни было, скандал грандиозный!

Приснился отец в балетной пачке, его вели на казнь. Палачом был Пузырь, переодетый папой Пием XII, в одной руке он держал топор, а в другой – табличку с надписью «Инквизиция». Я проснулся, страшно заинтригованный: откуда я знаю, что Пий XII выглядел именно так?

После школы пришла Элька и все мне объяснила. Скандал разразился из-за работы той самой кореянки, которую я видел с отцом. Сама работа выглядит примерно так– за столом сидят три манекена-ангела, у каждого по три крыла и… Ладно, буду откровенен. Ведь я не какой-нибудь закоснелый ретроград. У каждого ангела по три крыла и… пенисы невероятного размера!

Шум докатился до института генетики и молекулярной биологии. Какой-то младший научный сотрудник высказался на страницах ежедневной газеты. – «С точки зрения генетики ангелы являются существами андрогинными. Таким образом, изображение ангела с пенисом находится в очевидном противоречии с принципами логики и настроением общества».

Три раза перечитал и ничего не понял. А почему ничего не сказано о праве художника на вымысел, о свободе творчества? Чувствую, во мне забурлила кровь революционера. Тем более что в печатных изданиях назвали мою фамилию! В школе лучше не показываться. Не сомневаюсь, кличка Большой Пенис приклеится ко мне навсегда!

В очередной «Панораме» показывали сюжет с выставки: какая-то очумевшая женщина-депутат кидалась на пенисы с явным намерением учинить кастрацию, но ей удалось только оплевать их. Отец немедленно обвинил ее в порче произведения искусства. Потом он хотел дать интервью своре людоедов-журналистов, но у него ничего не вышло. Отец был настолько расстроенным, что не мог связать двух слов, лишь без конца капал себе валерьянку. В знак солидарности с художественным мировоззрением кореянки он пришпилил себе к пиджаку три крыла. Спасибо, что только крылья!