– Где этот герой-любовник из погорелого театра? – рыкнул Железа, придавив меня своей тяжелой сумкой. – Ну, покажи свое хлипкое тело!

Хотел было прикрыться шторой, но у меня в комнате жалюзи. После непродолжительной борьбы пришлось отдать свое тело на растерзание этому зверю.

– Классическая ветрянка. Поздновато слегка, но лучше поздно, чем никогда. – Железа зловеще рассмеялся и добавил: – Случай тяжелый. Температура может подскочить до сорока градусов. Антибиотики, мазь для тела, не чесаться, лежать! Болезнь сильно заразная, никуда не выходить, лежать!

Я чувствовал себя собакой в школе дрессировки. Железа тем временем искал под одеялом свой стетоскоп, чем снова нарушил мое право человека на уединение. На прощанье он выдал:

– Нарывы будут лопаться, а на их месте могут остаться уродливые шрамы. Изолировать, изолировать!

Когда врач ушел, горестный стон вырвался из моего истерзанного сердца. Все пропало: слава, карьера, сцена, разврат – все! Мама, заглянув в комнату, покачала головой и, как принято у психологов, оставила меня совершенно одного.

У меня 39,7 иявесьвмази чешетсяужаснона-помощь!

Температура то повышается, то понижается. Чувствую себя просто ужасно, и в довершение всего я отрезан от внешнего мира. Вчера на кухне слышались какие-то крики, но, разумеется, никто не проинформировал меня, в чем было дело. Домашние, опасаясь заразы, ставят еду мне под дверь. Полагаю, жить мне осталось недолго, потому что ко мне не заглядывает даже Гонзо. А ведь я лежу совершенно без сил и представляю легкую добычу для этого головореза. Завтра напишу завещание.

Все еще жив, но вряд ли долго протяну. И что я видел в этой жизни? Одни неприятности. Зачем я так бился за сохранение семьи? Все равно им ничем не поможешь. Они крепко завязли в сетях Сатаны и самореализации. Надо было заниматься своей жизнью, но что теперь кулаками махать? Умру, и вместе со мной умрет мой не пробудившийся талант, девственное нетронутое тело и ум идеалиста, который в будущем, возможно, спас бы мир. Ну что ж, я должен принять это с честью. Наверное, потом меня канонизируют, и я стану покровителем всех нераскрытых талантов… Только что у меня побывала мама, и вот что она сказала сыну, одной ногой стоящему в могиле:

– Черт возьми, сколько можно валяться в постели? Ты не мылся уже неделю! Антибиотик сожран, мазь измазана, температура спала. Марш в ванную – и за дело, работы по дому полно!

Мама сорвала с меня простыню, явив миру исхудавшее тело, потрепала по голове и хлопнула дверью. Она способна испортить самую возвышенную минуту!

Жизнь дает мне еще один шанс. Вот только не знаю, как же его использовать. Жизнь такая непредсказуемая штука, ничего нельзя планировать. Сегодня весь день отдыхал, смотрел по телевизору канал «Планета». Показывали страшно интересные передачи: о лионском палаче Клаусе Барбье, который с помощью Ватикана удрал в Боливию, потом фильмы о Вьетнаме и напалме и о детской проституции в Таиланде.

Бабушка сварила мне малиновый кисель, и я давился комками крахмала.

Из-за болезни совсем забыл, что сегодня Пузырь возвращается в школу после лечения. Участие в незабываемой спасательной акции обернулось для него вывихом обоих запястий и смещением коленного сустава. И хотя я не люблю Пузыря, должен признаться, что все это время меня страшно мучила совесть. Инкогнито я посылал ему виноград в больницу.

В школе сразу пошел в учительскую, чтобы извиниться за то, что я не участвовал в конкурсе чтецов и не оправдал надежды школы. Кажется, учителя сочувствуют мне. Математик погладил меня по голове и сказал:

– И слава богу!

А потом вытер руку бумажной салфеткой.

Ура-а-а! Пузырь не выходит на работу! У него острая аллергия на виноград.

Дома страшная скука. Бабушка с Клубнем опять куда-то уехали, чтобы еще раз проверить свои чувства перед вступлением в брак Я слышал, как бабушка говорила маме, что боится потерять независимость после свадьбы. Да уж, закладывать как раньше у нее уже не выйдет. Придется бабушке отказаться от своих развязных привычек, ведь она станет замужней женщиной. Только боюсь, семейный кризис у них не за горами. А с другой стороны, чем быстрее, тем лучше, они и так слишком старые. С этой свадьбой столько суеты – а зачем? Вдруг они до нее не доживут? Это ж сколько еды пропадет, страшно представить!

У бабушки на сберегательной книжке осталось очень мало денег. Естественно, она сама заплатила за поездку, чтобы Антось не заподозрил ее в корысти. Антось, как и подобает джентльмену, не стал отказывать даме. А о моих зубах бабушка, ясное дело, и не подумала. «Ты будешь больше уважать себя, если заработаешь на свои нужды тяжким трудом».

А как насчет уважения ко мне? Ведь я такой одинокий и несчастный. Если так пойдет и дальше, то я вырасту эмоционально неуравновешенным типом и про меня будут рассказывать анекдоты. Или еще хуже, вырасту гомофобом с ярко выраженным Эдиповым комплексом. Или Казановой! Элька уже по мне страдает, хотя и делает вид, что это не так А еще я могу вырасти сексуальным оппортунистом. Социопатом. Идеальным мужем!