Шрифт:
— Чрезмерная дотошность необязательна, — согласился Питер. — Мне бы только хотелось, чтобы вы сделали примерно такой же объем работы.
Какое-то время художники трудились молча, в то время как его светлость беспокойно бродил по студии, беспрестанно хватал и переставлял с места на место всевозможные вещи, фальшиво насвистывая при этом фрагменты из Баха.
За час Грэхем продвинулся немного дальше, чем Уотерз, но, по сравнению с образцом, композиция все еще казалась незавершенной.
Через десять минут Уимзи обосновался за спинами живописцев, чем ужасно их нервировал. Уотерз засуетился, соскреб несколько неловких мазков, снова наложил краску, потом чертыхнулся и прошипел:
— Лучше бы ты отошел.
— Что, нервы не выдерживают? — деланно удивился Питер.
— Что случилось, Уимзи? Мы не укладываемся в срок?
— Не совсем, — ответил лорд, — но близко к тому.
— Лично мне осталось дел на полчаса, не меньше, — оглядел свою работу Грэхем, — но, если вы будете мешать, я, конечно, провожусь дольше.
— Не обращайте на меня внимания! Работайте спокойно. Даже если вы разрушите мои расчеты, ничего страшного. Как-нибудь разберусь.
По прошествии тридцати минут Грэхем, в очередной раз сверив оригинал и копию, облегченно вздохнул:
— Все! Это максимум того, на что я способен, — художник швырнул палитру и потянулся.
Уотерз оглядел его работу:
— Вы обошли меня на повороте…
Он продолжил писать дальше. Рисовал еще пятнадцать минут, но в конце концов тоже объявил, что закончил. Приблизившись, Уимзи принялся разглядывать картины. Живописцы составили ему компанию.
— В общем, получилось неплохо, — прищурившись, оценил их труды Грэхем и отвел взгляд.
— Вы очень хорошо изобразили вон ту штуку на мосту, — в свою очередь, похвалил собрата по кисти Уотерз. — Совсем по-кэмпбелловски.
— Зато ваш ручей много лучше моего. Даже лучше, чем у самого Кэмпбелла, — ответил на комплимент Грэхем. — Однако хочу заметить, что особого художественного мастерства в данном конкретном случае не требовалось.
— Отчего же? По-моему, просто отлично, — возразил его светлость. — Я вам обоим крайне обязан. Пойдемте выпьем, а лучше — напьемся. Окончание работы, как вашей, так и моей, следует отметить.
— Что?! — опешил Уотерз.
Он сильно покраснел, а спустя мгновение стал алебастрового цвета.
— То есть? — спросил Грэхем. — Вы хотите сказать, что поняли, кто убийца? Это один из нас?
— Да, я понял, — ответил Уимзи. — Именно это я и хочу сказать. Думаю, я наконец его вычислил, хотя мне следовало догадаться раньше. Вообще-то, я кое-что подозревал с самого начала, а теперь совершенно уверен в своей версии.
История Гоуэна
— Вам звонят из Лондона, сэр, — доложил констебль. Макферсон взял трубку.
— Инспектор Макферсон из Керкубри? — спросила трубка женским голосом.
— Да, — ответил инспектор Макферсон.
— Подождите, пожалуйста.
Пауза, затем послышалось:
— Вас соединяют.
Женское сопрано сменилось официальным мужским баритоном:
— Полицейский участок Керкубри? Инспектор Макферсон? Это Скотланд-Ярд. Одну минуту.
Короткая пауза.
— Инспектор Макферсон, это вы? Доброе утро! Говорит Паркер — главный инспектор Паркер из Скотланд-Ярда. Как дела?
— Отлично, сэр! Спасибо. А у вас как?
— Великолепно, благодарю. Ну-с, инспектор, мы все-таки нашли вашего пропавшего без вести. С ним приключилась весьма занимательная история. Не совсем, правда, имеющая отношение к делу, но я решил, что вам будет любопытно. Вы сами приедете взглянуть на парня или нам отправить его к вам? С другой стороны, мы можем просто переслать его показания, а сами за ним тут присмотрим…
— А что он говорит?
— Признает, что встретил Кэмпбелла на дороге той ночью и даже подрался с ним, но категорически отрицает факт убийства.
— Ну конечно… Что еще он может сказать? Что же, по его словам, произошло?
Взрыв приглушенного смеха сотряс четыреста миль проводов.
— Он утверждает, что вы все неправильно поняли. Твердит, что это он был тем самым трупом в машине.
— Что?!
— Мертвым телом был сам Гоуэн.
— Тысяча чертей! — заревел инспектор, забыв про этикет. Паркер снова засмеялся: