Итак, я поднялась на второй этаж. Около будуара, сидя в кресле, рыдала служанка, которая, видимо, и обнаружила тело хозяйки. Екатерина Ставровна имела приходящую прислугу, оставалась на ночь в особняке одна. Она говорила, что ничего не боится, однако это добровольное затворничество, как опять же шептались, на самом деле было нужно ей для оргий, которые она устраивала ночью.

Будуар госпожи Ульрих был обставлен в нежно-персиковых тонах. Ее тело, облаченное в лавандовый пеньюар, лежало на пушистом персидском ковре, застилавшем пол, рядом с большим трюмо, на котором стояли бесчисленные тюбики и баночки со средствами для придания и поддержания красоты.

На груди жертвы, немного увядший, со сверкающими капельками воды, лежал эдельвейс. Шею жертвы обвивал черный шарф, чрезвычайно похожий на тот, каким была задушена Евгения, с одной только разницей – этот шарф украшало изображение эдельвейса.

– Ну и что вы думаете об этом? – с вызовом произнес городничий. – Это же безумие! Если смерть Евгении Шаховской можно было объяснить как ограбление, все-таки исчез чрезвычайно дорогой бриллиант, то в особняке Екатерины Ставровны ничего не пропало.

– Действует безумец, – сказал худой чиновник.

– И это хуже всего, – городничий потер седую голову. – Что же нам делать, Елена Карловна?

Вопрос был явно риторическим, так как каждый занимался тем, что ему предписывал закон. Я поинтересовалась:

– Было ли найдено письмо?

– Какое письмо? – спросил городничий. – А, вы имеете в виду послание, подобное тому, что получила Евгения Ирупова за день до смерти? Мы еще не проверили бумаги покойной.

Письмо было обнаружено через несколько минут в ящике туалетного столика Екатерины Ставровны. Написанное, как и предыдущее, на дешевой бумаге странным почерком, оно гласило:

– Что за бред! Поганенькие примитивные стишки неудачливого писаки! – воскликнул чиновник. – Убийца действует по странной схеме – накануне своего бесчеловечного акта он посылает будущей жертве послание.

– Госпожа Ульрих явно не приняла его всерьез, – сказал городничий. – Ну-ка, послушаем, что скажет нам горничная.

Вызвали горничную, которая немного успокоилась. Девушка, всхлипывая, рассказала нам, что сегодня утром, как обычно, она пришла в особняк. Ничего подозрительного не заметила, дверь была заперта.

– Екатерина Ставровна обычно спит до полудня, и ровно в двенадцать дня я подаю ей кофе и булочки, – говорила, чуть запинаясь, горничная. – Так было и в этот раз. Я прошла в будуар, открыла дверь… И увидела бедную хозяйку бездыханной на ковре.

– Благодарю, милочка, – сказал городничий, а чиновник спросил:

– Знаете ли вы что-нибудь о письме с угрозами, которое ваша хозяйка получила вчера?

– О да, – закивала головой служанка. – Вчера с вечерней почтой Екатерина Ставровна получила письмо, в котором кто-то сообщал ей, что завтра она умрет. Она не придала этому значения, посмеялась и сказала, что не намеревается в ближайшие пятьдесят лет отправляться в царство теней вслед за Рихардом Генриховичем, ее супругом…

– Так-так, – произнес чиновник. – Можете быть свободны, дорогая. – Затем, обернувшись ко мне, сказал: – Мы имеем дело с чрезвычайно изворотливым и хитрым противником. Он ведет опасную игру, которая, несомненно, доставляет ему удовольствие. Он предупреждает жертвы – и наносит удар. Что за дьявол!

Обыск особняка установил, как же убийца проник в дом. Он, скорее всего, сделал ключи от ворот, а в особняк прошел через стеклянную дверь террасы.

Я в задумчивости вернулась обратно к Карлуше. Вторая жертва мертва, а сколько еще наметил себе этот монстр? Мне почему-то казалось, что Екатерина Ставровна Ульрих не будет последней…

Убийца именовал себя Садовником – видимо, отсюда и эта цветочная символика. Но кто скрывается за этой личиной? Я не знала, что всего через несколько дней я лицом к лицу столкнусь с этим исчадием ада и едва не стану его новой жертвой. Но я не хочу забегать вперед, поэтому обо всем по порядку…»

Юлия в задумчивости закрыла последнюю страницу дневника Елены Карловны и откинулась на подушки. Она провела за чтением почти всю ночь. Уже светало, наступало утро следующего дня. Она так увлеклась чтением, что не заметила, как бежит время. Елена Карловна писала чрезвычайно живо и образно, события давно минувшей эпохи захватили Юлию. Она не могла поверить, что Елене Карловне довелось лично быть знакомой с ее прабабкой, Анной Радзивилл. А ведь так на самом деле и было.