Юлия взглянула на часы. Уже почти половина шестого. Она была благодарна Виктории Карловне, что та позволила ей ознакомиться с записями Елены Карловны. Но как же развивались события дальше? Записи захватили Юлию, как закрученный детективный роман. Итак, Елена Карловна принялась за расследование…

На Юлию вдруг навалилась усталость, глаза стали слипаться, она зевнула и, повернувшись на бок, моментально заснула. Себе она пообещала, что поспит всего немного – полчаса, не больше.

Когда она открыла глаза, пели птицы и ярко светило солнце. Часы показывали три четверти второго. Юлия подскочила. Неужели она проспала почти до двух часов дня? Но этого не может быть! С ней такого никогда не бывало!

Виктория Карловна, улыбаясь, заглянула в спальню. Заметив, что ее постоялица проснулась, директриса произнесла, подходя к кровати:

– Доброе утро, соня! Я вижу, что вы провели за чтением дневника большую часть ночи, не так ли? Я и сама проглотила его за один раз, не отрываясь…

– Вы правы, Виктория Карловна, – ответила Юлия, потягиваясь. Она ощущала, что сон придал ей силы. В животе заурчало. Крестинина почувствовала сильный голод.

– Вы хорошо себя чувствуете, деточка? – заботливо спросила Виктория Карловна. – Завтрак, который, впрочем, можно назвать обедом, давно ждет вас. Я не решилась вас будить. Поднимайтесь – или вы еще хотите отдохнуть?

– О нет! – воскликнула Юлия.

Она ощущала себя выспавшейся. Она прошла вслед за Викторией Карловной в небольшую гостиную, обставленную чрезвычайно уютно. Олянич приготовила ароматный чай и вкусный вишневый пирог. Юлия набросилась на него.

– Вижу, вы и в самом деле проголодались, – сказала, вздохнув, Виктория Карловна. – Ну, что можете сказать по поводу записей моей бабки?

– Очень и очень интересно, – ответила Крестинина. – У вашей бабки был несомненный литературный талант.

Олянич уселась в глубокое вольтеровское кресло и ответила:

– Да, вы правы. Елена Карловна была многосторонней личностью, однако никогда не увлекалась гуманитарными науками, ее больше прельщала математика, биология и химия. Эти записи, так сказать, проба пера, не более того….

– Они меня захватили, – призналась Юлия. – Но где же продолжение, мне так хочется узнать, что было дальше…

– Представляете, и мне тоже! – простонала Виктория Карловна. – Я последние двадцать лет, с тех пор как обнаружила этот дневник в архивах музея, только об этом и мечтаю. Теперь вы понимаете мое нетерпение, Юленька? Где-то находится вторая часть, в которой моя дорогая бабушка продолжает расследование, где она описывает свою встречу с убийцей, именующим себя Садовником…

– Если дневник находится у Почепцова, то он не имеет права скрывать его от вас, – заметила Юлия. – Какой удивительно вкусный пирог, Виктория Карловна. Вы настоящая кулинарка, вы так прекрасно готовите!

Польщенная искренним комплиментом, директриса расплылась в доброй улыбке.

– Это наследственное. Моя бабка, Елена Карловна, тоже на досуге увлекалась приготовлением вкусных яств, и мой отец, Карл Степанович, проводил большую часть свободного времени у плиты. Вы не поверите, но в нашей семье именно он, а не моя матушка, готовил соленья на зиму.

– Виктория Карловна, вы как-то упоминали, что ваша бабка стала жертвой несчастного случая, – сказала Крестинина, беря уже третий кусок пирога. – Но…

Энергично закивав головой, Олянич прервала ее:

– Я понимаю, к чему вы ведете, деточка. Да, я говорила, что не верю в этот несчастный случай. Это было несомненное убийство, поверьте мне, хладнокровное убийство! Мою бабку с зияющей раной в черепе обнаружили за городом. Это произошло 9 октября 1916 года. К тому времени она была мертва несколько часов. Погода была ужасающей, разыгралась страшная буря. Когда непогода улеглась, была найдена лошадь моей бабки, которая паслась неподалеку, а также искореженная повозка. Дело о ее смерти кто-то решил замять. Городские власти, напуганные «цветочными убийствами», отказались признать, что Елена Карловна стала очередной жертвой. Садовник устранил ее, потому что она вплотную приблизилась к разгадке или даже разгадала эту мрачную тайну… Они заявили, что в результате бури повозка, которой управляла моя бабка, налетела на камень, или ветку, или что-то подобное, произошел несчастный случай, в результате которого Елена Карловна и умерла. Но скажите, деточка, разве вы верите в это?

– Нет, – сразу же ответила Юлия. Виктория Карловна была права. Ни о каком случайном стечении обстоятельств и речи быть не могло. Это было убийство. Елена Карловна стала жертвой убийцы.

– И представляете, следующим утром, 10 октября, было обнаружено тело молодого князя Феликса Святогорского. Он покончил жизнь самоубийством, пустив себе пулю в лоб. Револьвер лежал рядом. Он застрелился во дворце, в княжеских оранжереях. Это о многом говорит… Так как старый князь бежал под Новый год, прихватив невестку и внука, а также почти все бумаги, чемоданы с драгоценностями и прочим ценным скарбом, а убийства более не возобновились, то все решили – виновник происходящего именно Феликс-младший…

– Мне почему-то в это не верится, – сказала Юлия. – Ваша бабка пишет о Феликсе Святогорском с симпатией. Он произвел на меня впечатление человека безвольного и склонного к сладострастию…

– Таким он и был, – ответила Виктория Карловна. – Деточка, хотите еще пирога? Нет, вы точно уверены? Беспокоитесь за свою фигуру? Ну, я рада, что вы не голодны. Вы должны хорошо питаться, чтобы набраться сил.

– А где похоронили Елену Карловну? – спросила Крестинина.

Олянич сказала:

– На местном кладбище. Хотите навестить могилу?