Запросто. Вспыхнуло в войну, а потом не проявлялось.

Э, нет! Чушь! Девяностые годы был и страшными. Дедушка даже вспоминать их не любит. Но много вы знаете шестидесятилетних мужчин, которые могут в таком хаосе сколотить свое дело? Сколотить, а не наворовать, прошу заметить! Я вообще с ними не сталкивалась. Да и все остальное… И то, что дед выглядит и чувствует себя намного моложе своего возраста, и его характер, способности…

Но говорить об этом я не стала. Вампиры перетопчутся. Незачем семью подставлять. Да и козыри в рукаве быть должны. Обязаны. Вот.

– А как меня можно использовать? Прикладывать к вампиру и смотреть: вспыхнет – не вспыхнет? Так это можно до второго пришествия дожидаться.

– Все не так грубо и непрактично, – вампир оставался потрясающе серьезным. – Ты знаешь, что такое фамилиар?

– Демоническое животное, которое использовали ведьмы и колдуны, чтобы увеличить свою силу.

– Приятно иметь дело с образованным человеком.

– Мы – вкуснее?

– Калорийнее, – ехидно огрызнулся вампир. – Дело не в этом. Если люди приспособили для увеличения своей силы животных, то кого могли приспособить вампиры?

– Летучих мышей?

– Юля, ты же сама все поняла, так?

– Так. Людей, что ли?

– Именно. Есть определенный ритуал связи между человеком и вампиром. Если человек попадается сильный, – вампир подчеркнул голосом последнее слово. – Так вот. Если колдун или ведьма попадали в руки вампирам, те использовали их для увеличения своего потенциала. Скорее всего, потому-то ты и жива до сих пор.

– Меня хотят использовать вместо кошки?

– Ты правильно поняла мою мысль.

Я укусила ноготь на большом пальце.

– Я так понимаю, это достаточно редкое явление – сильные люди?

– Явление, может, и частое, но их еще найти надо. И подчинить своей воле. А это дело не минуты. Вампиры ведь миф. Нас как бы не существует, вот и…

– Потому-то Дюшка меня после всего и не убил, а стал пробовать на слом. Ох-ох-ох… Меня ведь теперь не оставят в покое, так?

– Так. Ты можешь просто пройти все добровольно – или под принуждением.

Я напряглась на кровати. Если что – тресну его подносом по голове, авось клыки повыбиваю.

– Ты, что ли, принуждать будешь?! Рискни здоровьем!

– Юля, ты помогла мне – и я не стану делать что-либо тебе во вред.

Глядя в эти невероятно прозрачные серые глаза, я хотела верить ему. Такая вот я дура!

Только вот…

Юля, а тебе не кажется, что тебе вешают лапшу? – шепнул внутренний голос. – Просто так, за рисунки, она могла его и у себя дома прибить. Зачем так поступать? Получается какая-то глупость. Чтобы поймать крота, вы должны насыпать ему на хвост соли? Ах, у крота нет хвоста? Тогда его сперва надо пришить, а потом отпустить, поймать и насыпать соли. Чего-то наш друг недоговаривает. Но что именно? Этого ты сейчас не узнаешь. Единственный способ – притвориться, что ты ему веришь. Пока притвориться. И подстраховаться. Крестами и святой водой. А пока…

– Ладно. А добровольно – это как?

– Ты сможешь сама выбирать себе хозяина. Почти. И в качестве его фамилиара приобретаешь право и голос. Сможешь говорить с вампирами почти на равных. И даже требовать справедливости у Совета Старейших.

– Я готова говорить даже перед тремя Советами. Особенно если это поможет защитить мои… интересы. – Я хотела сказать «моих близких», но в последний момент передумала. Не стоит давать вампиру в руки все карты.

– И Андре не может этого не понимать. Вольно или невольно, но ты показала себя как опасного врага и опасного свидетеля.

– И теперь все Дюшкины вампиры будут охотиться за моим скальпом?

– А ты как думала?

Я криво улыбнулась. Жизнь все равно продолжается. Что бы со мной ни случилось!

– Я полагала, что одной бутылки со святой водой мне хватит. Придется запастись арсеналом получше.

– Полагаю, что они попытаются убить тебя или притащить к Андре, а не просто сделать вампиром. Фамилиаром, как и вампиром, можно сделать и без согласия человека. Все мы уязвимы для шантажа. Даже я.

И почему меня это не взволновало? Ответ был прост. Я не знаю, во что ввязываюсь. Если тебе говорят, что в темноте водятся буки и бяки, а ты не знаешь, какие они, ты и не будешь бояться.

– Ну и что дальше? Я тоже не собираюсь с ними целоваться! С фашистами у меня разговор короткий: есть граната – хорошо, нет – пойдем и купим.

– Очаровательно!

Кажется, Даниэль мне не верил. Я не могла его винить. То, что было вчера, – прошло. И я не знала, повторится ли это опять. Выбросы адреналина в кровь бывают у всех, но все ли смогут лишить жизни другое существо? Одна моя подруга не могла даже смотреть, как делают уколы. А я, наоборот, спокойно колола маме антибиотики. Меня не пугало ощущение, когда иголка протыкает мягкую человеческую плоть. Или мне просто было безразлично, что колоть – человека или апельсин.