В галерее загрохотали подкованные медью каблуки. Дарган обернулся и увидел Зитаара. Тот шел по галерее, будто на бой, полы его длинного камзола развевались, рука в кожаной перчатке лежала на пылающей синим рукояти меча.

— Место в саду рядом с Лиин мое! — выкрикнул Зитаар, никого не приветствуя.

— Ни я, ни духи моих предков ничего тебе не обещали, Зитаар, — ответила девушка сухо — как будто швырнуло в лицо Зитаару горсть песка.

— Она ничего тебе не обещала! — воскликнул Дарган, и медальон на его груди вспыхнул так, что свет пробился сквозь плотную ткань и рубашки, и колета.

— Ты поклялась никому не давать обещание до следующей весны… — заявил отвергнутый жених.

Он подошел к Даргану почти вплотную.

— Ты лжешь! — воскликнула Лиин, и краска гнева залила ее лицо, делая его еще прекраснее. — Не было таких слов и таких обещаний. Я лишь посетовала, что этой весной нет рядом со мной никого, кому я бы могла обещать свою руку, и уже вряд ли появится до будущей весны. Ты извратил мои слова, Зитаар! Если ты не понимаешь намеков, скажу прямо: очень хорошо, что я не оставила тебе места в нашем саду. Лепестки нашей вишни пролетят мимо тебя, и ты не вдохнешь ее аромат.

— Тогда и он не вдохнет!

Зитаар выхватил меч и ударил клинком по ножнам меча Даргана. Вызов на поединок! Магия клинков мгновенно заключила меж собой договор.

Слуги в саду, застыв, наблюдали, что творится на галерее. И едва клинок Зитаара коснулся ножен Дарганова меча, как розовые лепестки вишни стаей обезумевших бабочек хлынули на галерею. А слуги повалились на колени и закрыли головы руками.

— Неужели ты думаешь, что твоя дерзость заставит меня полюбить? — спросила Лиин.

— Конечно! И еще я точно знаю: моя победа заставит тебя презирать этого песчаного червя! — Зитаар хотел ткнуть пальцем в грудь Даргана, но тот перехватил его руку.

— Завтра утром… — сказал юноша.

— Я бы предпочел сегодня. Но хорошо, подожду до утра. А утром я тебя убью. Души, покинувшие тела на рассвете, не умеют мстить.

— Прр-и-ивалл с-сейчас… — прошипел голос.

Дарган остановился. Простые воины опустились на песок и застыли. Издали их легко принять за обычных мертвецов: когда они лежат на земле, то лежат не шелохнувшись, ни рука, ни нога не дрогнет, грудь не вздымается, губы недвижны. Армия Мортис остановилась. Пока живые едят и пьют, чистят оружие или спят, богиня смерти заряжает тела бывших алкмаарцев своей энергией. Впрочем, оружие нежить тоже иногда чистит, но это занятие бесполезное — в их руках сталь ржавеет, а ткань и кожа истлевают и покрываются плесенью.

В небе над армией Мортис висят стервятники, неотступно следуя за войском мертвецов. Стоит только нежити остановиться, как птицы тут же пикируют вниз. Стаей накидываются на кого-то из мертвых и пытаются вырвать из тела куски плоти. Инстинкт обманывает птиц: запах говорит, что тела мертвы, и они верят запаху и не верят глазам — многие птицы расплачиваются жизнью за этот обман. Другим пернатым везет больше — им удается выхватить из руки или ноги кусок гниющего мяса и тут же взмыть в небо. Но сколько бы стервятников ни убивали воины нежити, птиц не становится меньше — они неотступно следуют за армией Мортис. Посему, чтобы защититься от падальщиков, особенно во время привала, приходится выставлять караулы. Случается, что у лежащих воинов птицы выклевывают глаза, а иногда попросту обрывают плоть до костей. Поначалу Дарган не понимал, откуда в армии Мортис берутся бойцы-скелеты — потом, наконец, сообразил. Командиры утверждают, что воины-скелеты — это самые крутые вояки, избранники Мортис. Но Дарган подозревает, что эти еще способные двигаться голые кости, — просто лентяи, позабывшие выставить караул.

На север в этих местах практически не отправляют купеческие караваны, главный торговый путь пролегает по Альзону. Вернее, пролегал. Чума истребила торговлю вместе с торговцами. Но совсем недавно по водам могучей реки везли из столицы товары, и дальше — Горговым морем отправляли в земли Империи. Везли фимиам и розовое масло, шелк и сушеные финики, а с берегов Мертвого моря — зеленую и желтую соль, без которой ни одно блюдо не сочтут изысканным. Но чаше всего за море отправляли чеканную посуду, нефрит и яшму — без них в Империи не украсить ни один алтарь.

На север же еще много лет назад алкмаарцы проложили две мощеные дороги, чтобы снабжать гарнизоны нескольких крепостей на границе. Если кто и отправлялся этим путем, кроме солдат да маркитантов, то это мелкие начинающие торговцы, готовые рисковать жизнью на грошовую прибыль. Да еще раз или два в год двигались туда и обратно королевские караваны под охраной стрелков и военных магов — эти проходили по договору через имперские владения в земли Горных Кланов — везли алкмаарские диковинки и ткани, пряности и чернослив в обмен на драгоценные камни и стальные изделия гномов.

— Граница с-с-скоро…

А что там на границе? Только крепости. Свои и чужие. Крепости, которые придется брать штурмом.

Нежить по приказу Мортис пойдет в атаку, не колеблясь.

А Дарган? Нет, страха он не испытывал. Но и желания убивать во имя Мортис — тоже. Да, хуже нет, чем сделать что-то наполовину. Например — умереть не до конца.

Если Алкмаар построил на границе несколько крепостей там, где имелись глубокие колодцы, то имперцы, которые терпеть не могли пустынь, на своих землях близ границы возвели лишь каменные наблюдательные башни — их покрытые синей черепицей крыши увидеть можно было издалека. На службу в эти места обычно отправляли людей подозрительных. Еретики, грабители и дебоширы в форме имперских стрелков мало отличались от тех, кто форму не носил. Единственное, что совершали они исправно, так это обирали редких путников на дорогах, делая скудную торговлю еще более скудной.