— По нашим расчетам, данная вами команда на задний ход была способна значительно уменьшить силу удара!

— Еще в начале кампании я докладывал командованию, что имею какое-то внешнее повреждение винта! — тут же отозвался Корнилов и выложил на стол соответствующий рапорт.

— Надлежит обследовать винт «Кремля»! — велел Ендогуров.

Обследование водолазами кормовой части броненосной батареи выявило факт отрыва от винта «Кремля» одного из перьев, что значительно влияло на и без того небольшую ее скорость.

Опросили и командира «Олега» капитана 1-го ранга фон Майделя.

— Я вообще недоумеваю и не понимаю намерений командира «Кремля»! — заявил фон Майдель. — Я думал, что Корнилов совершит свой поворот вне линии строя и останется параллельным моему фрегату. В это время я сам заканчивал поворот. Увидев неожиданное и очень быстрое приближение «Кремля», я дал полный ход машине, чтобы успеть вывернуться из-под удара, но «Кремль» катился гораздо быстрее меня, и поэтому уклониться от удара я не успел.

Чем больше продолжалось разбирательство, тем все более очевидным становилось то, что причинами гибели «Олега» стали плохие маневренные качества «Кремля», усугубившиеся не обнаруженным своевременно повреждением винта, а также неопределенность инструкций по маневрированию в составе эскадры, в которых не указывалось однозначно, следует ли считать вышедшим из строя корабль, если он по каким-то причинам потерял свое место в линии, уже занятое другим кораблем.

Помимо этого в катастрофе определенную роль сыграли и личные качества командира «Кремля» капитана 2-го ранга Алексея Александровича Корнилова.

Отчаянно смелый на войне, Корнилов отличался решительностью и в мирное время, командуя кораблями. На той же батарее «Кремль» он своими весьма смелыми (если не сказать — рискованными) маневрами на Транзундском рейде не раз заставлял хвататься за сердце вице-адмирала Бутакова.

— Если каждый из наших командиров будет топить по два корабля, прежде чем чему-либо научиться, то скоро мы останемся совсем без флота! — вполне резонно заметил контр-адмирал Ендогуров. — Капитан 2-го ранга Корнилов, со свойственной ему решимостью и смелостью, полагал, что успеет лихо проскочить мимо «Олега» и красивым маневром займет свое место в строю, но все вышло иначе. Поэтому главным виновником всего происшедшего я считаю именно его!

Дело о гибели фрегата «Олега» было передано в Кронштадтский военно-морской суд. В качестве обвиняемых были привлечены оба командира кораблей, участвовавших в столкновении.

Что касается командира «Олега», то его после нескольких опросов оправдали по всем пунктам. При этом капитану 1-го ранга Майделю была поставлена в заслугу его распорядительность, благодаря которой жертвы среди команды «Олега» были минимальны.

В отношении же Корнилова суд усмотрел невозможность его порицания за излишнюю смелость, так как это является одним из самых важных качеств военного моряка. Принималось во внимание и то, что он командовал броненосной батареей меньше года, а потому не мог в совершенстве знать все ее маневренные характеристики. Однако при этом суд отметил, что Корнилов все же рисковал неоправданно. На этом основании его признали виновным в неосторожности, заключающейся в том, что, зная о плохих маневренных качествах своего корабля, он решился во время общего перестроения вступить в кильватер обогнавшей его батареи «Первенец», следствием чего и стало трагическое столкновение с «Олегом».

При этом, принимая во внимание предыдущие заслуги Корнилова, суд постановил ограничиться в отношении командира «Кремля» выговором в приказе генерал-адмирала. А поскольку капитан 2-го ранга не имел никакого недвижимого имущества, то все казенные убытки, а также денежную сумму по иску вольнонаемного кока Васильева было решено принять на счет государственной казны.

Весьма интересно, что командующий эскадрой вице-адмирал Бутаков вызывался на суд лишь в качестве свидетеля. И это при том, что оба корабля находились в его непосредственном подчинении и именно он отдал команду на роковое перестроение. Как не похоже это на расследования подобных происшествий XX века, когда в первую очередь именно старшие начальники объявлялись виновниками происходивших происшествий.

Судьбы двух главных фигурантов судебного процесса сложились следующим образом.

Капитан 1-го ранга Майдель после гибели «Олега» был переведен на Черное море и назначен начальником отдельного отряда корветов. Спустя три года ему был присвоен чин контр-адмирала, и он был назначен младшим флагманом Балтийского флота. Однако в этой должности Майдель прослужил всего год, после чего в течение еще двух лет командовал отрядом судов Морского училища, руководя летней практикой кадетов и гардемаринов. В 1874 году был награжден орденом Святого Станислава 1-й степени, а в 1876 году контр-адмирал, будучи еще весьма не старым человеком, скоропостижно скончался от сердечного приступа.

Капитан 2-го ранга Корнилов впоследствии сделал прекрасную карьеру. Уже на следующий год после гибели «Олега» он служит флаг-капитаном у вице-адмирала Бутакова. При этом ему присваивают чин капитана 1-го ранга и награждают орденом Святого равноапостольного князя Владимира 3-й степени. Затем Корнилов командует фрегатами «Минин» и «Петропавловск». На последнем он совершает плавание в Средиземное море. В 1882 году Корнилов уже контр-адмирал и младший флагман Балтийского флота, а в 1884 году становится исполняющим обязанности помощника начальника Генерального морского штаба. Позднее контр-адмирал Корнилов успешно командует отрядом кораблей на Тихом океане, держа свой флаг на новейших фрегатах «Дмитрий Донской» и «Владимир Мономах». В 1888 году Корнилов получает чин вице-адмирала и становится старшим флагманом Балтийского флота, то есть, по существу, командующим всем действующим Балтийским флотом. Однако на этой должности он служит всего лишь год. Уже в 1889 году Корнилова увольняют со службы, а в 1893 году он умирает.