Я заглянула в ее сознание и вдруг поняла, что почти ничего человеческого в данный момент там не было. Волчий дух бушевал в ней, а сама испуганная Бет, была загнана этим зверем в маленький уголок своего рассудка.

«Бет, останови это!», — заговорила я с ней.

«Рейн, я не могу, я боюсь».

«Это твое тело и твое сознание, Бет, останови это! Иначе с Сеттервин случится что-то ужасное!»

Бет боялась, я чувствовала ее страх, но она несмело возвращалась в тело, которое я именовала Бет. Когда она снова посмотрела на все осознано, Сеттервин уже стонала, кричала и плакала, а через двор к нам бежало несколько учителей.

Так как Бет остановилась и перестала ее удерживать, Сеттервин воспользовалась этим, чтобы подняться и подбежать с криками к учителям.

Те тут же оценили ситуацию, перепуганное лицо Сеттервин, отстраненное Бет, и мое, вполне осознанное и немного окровавленное, потому что рука Бет оставила на щеке ссадины.

— Вы с ума сошли, устраивать драку в школе! — закричал мистер Чан, и я поморщилась от его визгливого голоса, потому что рядом так же противно всхлипывала Сеттервин. По крайней мере, не наигранно, ее лицо тоже урывали кровавые полоски, одежда была порвана, свисали клоки волос, вырванные видимо Бет.

— Это все она! — заголосила Сеттервин указывая на Бет, — А Туорб ей помогала.

Вот этого делать не стоило. Как только Сеттервин соврала, Бет снова взвилась на ноги с криком:

— Ах ты, лживая овца!

Бет кинулась с такой силой и скоростью, что просто снесла мистера Чана прикрывающего Бет собой, и поэтому он тоже получил ощутимый удар. С них ее сняли учитель труда и химии, но я даже не пыталась что-то сделать, потому что теперь Бет действовала явно осознанно.

К нам подошел директор школы, он помог мне подняться, и отряхнул, а также дал свой платок, чтобы я приложила его к кровоточащей щеке.

— Надеюсь, вы сможете мне рассказать, что произошло мисс Туорб? Мне кажется вы тут самый трезвомыслящий человек из всех троих?

— Я постараюсь, сер, — едва выдавила я из себя, и сопровождаемая возбужденными взглядами и цоканьем телефонных камер, проследовала за директором, а Бет и Сеттервин повели в медпункт.

Только спустя три часа мы ехали домой. И я не знала то ли мне смеяться, то ли злиться.

Бет негодовала.

— А тебя-то за что наказали, ты ведь пыталась помочь?!!

— Я тоже полезла в драку, а нужно было, как те две трусихи бежать за учителями!

— Но ты тоже пострадала.

— От тебя, — поправила ее я, — но я сказала что это меня в драке ударила Сеттервин, не думаю что она сможет доказать обратное, и все же мне неприятно было врать.

— Да, я понимаю, извини. Просто перед глазами все потемнело, я совсем потеряла ощущение себя. Поверь, Сеттервин бил кто-то другой, а не я. Ты мне веришь?

Бет постаралась заглянуть мне в глаза, но это было трудно сделать, так как я следила за дорогой.

— Верю. Я-то тебе верю, но я же не могла сказать директору, что это в тебе юный оборотень бушует.

— Конечно. Он бы подумал, что ты сошла с ума.

— Да нет, меня скорее свели с ума, — устало отозвалась я.

Царапины на лице саднило, и пластырь, прикрывающий их, меня явно не приукрашал. Я посмотрела в очередной раз в зеркало заднего вида и нахмурилась. Бывает же такое!

— Но во второй раз ты явно была в себе, — напомнила я ей вновь.

Бет смутилась. На лице проступил румянец, такой пунцовый, что она была похожа на свеклу.

— Она ведь на тебя наговаривала, тут уже я не смогла удержаться.

— Да уж, и теперь мистер Чан тебе очень благодарен за растянутое плечо, или что у него там.

Бет хихикнула, и я тоже не удержалась. Даже не смотря на новость про наше наказание, мы обе были в приподнятом настроении. Хотя я уже подозревала, что нас ожидает дома.

— Зато есть и положительный факт — меня на время наказания отстранили от волейбола, хоть немного отдохну, особенно если учесть что в ближайшие две недели, я вряд ли смогу нормально выспаться.

Взгляд Бет снова стал виноватым, но самое тяжелое то, что я ее не могла обвинять, она теперь не контролирует себя, если вдруг вспылит, я не смогу ее просто оттянуть или забрать. Бет явно стала сильнее, даже мужчин.

— А знаешь, после такого, мне уже не очень весело от осознания того, что я оборотень. Что сегодня будет дома, даже думать страшно. Папа, скорее всего, просто скажет: «Твоя сестра такого бы не сделала», а мама будет причитать: «Что подумают обо мне в церковном комитете?! Как я могла вырастить подобную дочь!?»