Шрифт:
Волки все разбежались по лесу, медведь вскарабкался на сосну, сурок спрятался в нору, а лиса забилась под колодину. Кот с бараном принялись за наготовленные кушанья. Кот ест, а сам мурлычит:
— Мало, мало!
Обернулся как-то назад, увидел, что из норы торчит сурков хвост, испугался да как прыснет на сосну. Медведь устрахался кота да напрямик с сосны на землю и ринулся и чуть-чуть не задавил лисы под колодиной. Побежал медведь, побежала лиса.
— Знать ты, куманек, ушибся? — спрашивает лисица.
— Нет, кумушка, если б я не спрыгнул, кот бы давно меня съел!
Журавль и цапля
Летала сова-веселая голова; вот она летала, летала и села, да хвостиком повертела, да по сторонам посмотрела, и опять полетела; летала и села, хвостиком повертела да по сторонам посмотрела... Это присказка, сказка вся впереди.
Жили-были на болоте журавль да цапля, построили себе по концам избушки. Журавлю показалось скучно жить одному, и задумал он жениться. «Дай, пойду, посватаюсь на цапле!». Пошел журавль — тяп, тяп! — семь верст болото месил; приходит и говорит:
— Дома ли цапля?
— Дома.
— Выдь за меня замуж!
— Нет, журавль, нейду за тя замуж: у тебя ноги долги, платье коротко, сам худо летаешь, и кормить-то меня тебе нечем! Ступай прочь, долговязой!
Журавль, как несолоно похлебал, ушел домой.
Цапля после раздумалась и сказала:
— Чем жить одной, лучше пойду замуж за журавля.
Приходит к журавлю и говорит:
— Журавль, возьми меня замуж!
— Нет, цапля, мне тебя не надо! Не хочу жениться, не беру тебя замуж. Убирайся!
Цапля заплакала со стыда и воротилась назад. Журавль раздумался и сказал:
— Напрасно не взял за себя цаплю; ведь одному-то скучно. Пойду теперь и возьму ее замуж!
Приходит и говорит:
— Цапля! Я вздумал на тебе жениться; поди за меня.
— Нет, журавль, не йду за тя замуж!
Пошел журавль домой.
Тут цапля раздумалась:
— Зачем отказала? Что одной-то жить? Лучше за журавля пойду!
Приходит свататься, а журавль не хочет. Вот так-то и ходят они по сю пору один на другом свататься, да никак не женятся!
Ворона
Жил да был старик... Поехал об Афанасьеве дне в гости со старухой. Сели рядом, стали говорить ладом. Ехали-попоехали, по ногам дорогой. Хлобыстнул кобылу бичом треузлым. Угнал ночью верст пять-шесть, оглянулся — тут и есть, — еще и с места не подался! Дорога худая, гора крутая, телега немазанная.
Ехал-попоехал, до бору доехал. В бору стоит семь берез, восьмая еосна виловата. На той сосне виловатой кукушечка-горюшечка гнездо свила и детей свела. Негде взялась скоробогатая птица, погуменная сова — серы бока, голубые глаза, портеное подоплечье, суконный заворотник, нос крючком, глаза — по ложке, как у сердитой кошки. Гнездо разорила и детей погубила, и в землю схоронила.
Пошла кукушечка, пошла горюшечка с просьбой к зую праведному. Зуй праведный по песочку гуляет, чулочки обувает, сыромятные коты. Наряжает синочку-россылочку, воробушка-десятника к царю-лебедю, к гусю-губернатору, павлину-архирею, коршуну-исправнику, грачу-становому, к ястребу-уряднику, к тетереву польскому-старосте мирскому.
Собрались все чиновники и начальники: царь-лебедь, гусь-губернатор, павлин-архирей, коршун-исправник, грач-становой, ястреб-урядник, тетерев польской-староста мирской, синочка-россылочка, воробей-десятник и из уездного суда тайна полиция: сыч и сова, орел и скопа.
— Что есть на белом свете за скоробогатая птица, погуменная сова, белы бока, голубые глаза, портеное подоплечье, суконной заворотник?
И добрались, что ворона.
И присудили ворону наказать: стряхнули ко грядке ногами и заначали секчи по мягким местам, по ледвеям. И ворона возмолилася:
— Кар-каратаите, мое тело таратаите, никаких вы свидетелей не спрошаите!
— Кто у тя есть свидетель?
— У меня есть свидетель воробей.
— Знаем мы твоего воробья — ябедника и клеветника и потаковщика. Крестьянин поставил нову избу, — воробей прилетит, дыр навертит; крестьянин избу затопляет, тепло в избу пропущает, а воробей на улицу выпущает... Неправильного свидетеля сказала ворона!
И ворону наказывают пуще и того.
И ворона возмолилася:
— Кар-каратаите, мое тело таратаите, никаких вы свидетелей не спрошаите!
— Кто у тя есть свидетель?
— У меня есть свидетель жолна.
— Знаем мы твою жолну — ябедницу, клеветницу и потаковщицу! Стоит в роменью липа, годится на божий лик и на иконостас. Жолна прилетит, дыр навертит; дождь пошел, липа изгнила, — не годится на иконостас; после того и лопаты из нее не сделати! Неправильного свидетеля опять сказала!