– Марк едва ли не снес голову бедному служаке, причем совершенно, с моей точки зрения, незаслуженно, – проговорила я, подходя к кровати.

Юлиана полулежала, опираясь спиной на несколько подушек. Чудны дела твои, мать Иисусова, но выглядела актриса так, как будто провела полдня в салоне красоты, а не стала жертвой убийства: глаза сияют, на устах играет улыбка. Или актриса что-то знает и не желает сообщать это ни Марку, ни тем более мне?

– Однако вам повезло, милая, – продолжила я, никак не в состоянии отделаться от ощущения, что Юлиана до ужаса походит на капризную царицу, которая так и ждет, чтобы подданные принесли ей изъявления в своей безграничной верности. – Этот несчастный случай – дело рук человеческих, и вам необыкновенно повезло, что судьба несчастного актера миновала вас!

Понятовская побледнела, Михасевич сжал ее ладонь.

Затем он сказал:

– Значит, это, как ты думаешь, было намеренное деяние того сумасшедшего, который терроризирует нас письмами?

– Макс мертв, – театрально вздохнула Юлиана и откинулась на подушки.

– Да, он умер, – ответил Михасевич, избегая смотреть жене в глаза. – Но в чем дело, крошка?

– Мне страшно, – прошептала Понятовская.

Мне показалось, что на этот раз ее признание было искренним. Каждый испугался бы, если б сначала приходили письма с угрозами, а потом ты едва избежала бы смерти.

– Марк, я говорила с представителями местной полиции, – заявила я. – Они пока не склонны распространяться, но для вашего семейства сделали исключение. Вас в Варжовцах любят, и никто не хочет, чтобы с Юлианой произошло несчастье. По предварительным данным, это попытка убийства. Кто-то намеренно ослабил крепление подвесных конструкций, причем сделал это со знанием дела.

– Значит, он все-таки добрался до меня, – прошептала Юлиана и повернулась к мужу. – Марк, что нам делать?

Тот вопросительно посмотрел на меня. Я, выдержав взгляд режиссера, осторожно заметила:

– Лучше всего следовать рекомендациям врачей. Пока этот человек не изобличен, твоей жене нельзя оставаться одной.

– А если это будет длиться недели, месяцы, годы? – вздохнула Юлиана. – Марк, я хочу как можно скорее приступить к съемкам. У нас и так отставание от графика, а сериал должен выйти на экраны в декабре!

Ага, девочка рассчитывает на приз киноакадемии!

– Юлианочка, ни о каких съемках не может быть и речи, – ответил Михасевич. – Фима права: пока эта сволочь не будет сидеть в клетке, а лучше лежать на кладбище, съемки будут приостановлены. Я не намерен трястись от каждого шага ночью или скрипа двери. Но, Серафима, прежде чем вываливать информацию полиции, тебе следовало бы получить мое разрешение. Впрочем, сейчас уже поздно!

И почему это Марк так сопротивлялся и не желал посвящать в происходящее представителей закона? Ведь под угрозой находится жизнь его обожаемой Юлианы? Или… Или Михасевичу есть что скрывать?

Без стука дверь в палату отворилась, и туда влетела Настя. Заметив мать, девочка бросилась к ней, залезла на кровать и прижалась щекой к щеке Понятовской.

Юлиана была довольна, хотя и просила дочь не портить ей прическу.

– Мамочка, ты здорова? – спросила Настя.

– Конечно, детка, со мной все в порядке, – ответила Понятовская.

Она милостиво кивнула отцу Сильвестру и профессору Черновяцу, которые быстрым шагом вошли вслед за девочкой.

– Дочь моя, – произнес священник, беря Понятовскую за руку. – Как только я узнал, то поспешил к тебе. Это промысел господень, что ты осталась в живых!

– Отец Сильвестр, я тоже так думаю, – сказал режиссер. – Мы обязательно на днях зайдем в ваш храм, чтобы поставить свечку за чудесное спасение Юлианы. Я слышал, что вам требуются средства на ремонт колокольни? Я смогу помочь и с этим…

– Бог всегда воздает тем, кто думает о душе, – ответил отец Сильвестр. – Такие дела вам зачтутся. Нечасто встретишь в наше время таких, как вы. Все заботятся о материальном благополучии, никто не хочет думать о бессмертной душе, а ведь это несоизмеримо дороже.

Профессор вручил Юлиане букет белых роз, который актриса приняла как само собой разумеющееся. Профессор Черновяц шепнул мне:

– А правду ли говорят, что это было покушение? И что за странные анонимные письма? Вы ведь в курсе всего, Серафима Ильинична, просветите меня! Вы играете роль мисс Марпл, Марк поручил вам расследование! Как интересно!

Вот уж эта болтливая Зоя! Теперь все Варжовцы знают, зачем я сюда приехала!

– Сын, проходи! – Михасевич прервал треп Черновяца.

Кирилл стоял на пороге, не зная, присоединиться ему к другим или подождать в коридоре.

– Поздоровайся с Серафимой Ильиничной, профессором и отцом Сильвестром, сын, – приказал режиссер.

Кирилл, проигнорировав эту реплику, подошел к Понятовской и скороговоркой спросил ту, как она себя чувствует.

– Очень мило с твоей стороны, – ответила актриса, закатив глаза. – Обычно ты никогда не интересовался моим здоровьем. Возьми Настю и отправляйся с ней домой. Пусть отец Сильвестр вас проводит. Вам ведь несложно?