Полицейские расследования и судебные процессы также служили пищей для «статей». Преступления и скандалы — два «соска», питающие журнализм, падкий на сенсации… В Нью-Джерси произошло двойное убийство — пастора, преподобного Эдварда У. Холла, и члена церковного хора, Элеоноры Р. Миллс. Следствие не обнаружило преступников. Четыре года спустя журналисты решили провести собственное расследование — с единственной целью: увеличить тираж газеты. Первый результат — арест жены Холла и ее двух братьев. Все газеты теперь участвовали в освещении событий. Начался процесс. Проводится опрос свидетелей, в том числе истеричной женщины, по-видимому, смертельно больной, которую уносят на носилках. Обвиняемые отстаивают свою невиновность. В общем, прекрасный спектакль. В конце концов дело прекратилось. Но в течение первых одиннадцати дней процесса пять миллионов слов поступило в редакции газет. Телеграф, установленный недалеко от суда, стал местом чрезвычайной важности. Билли Сандей (знаменитый предсказатель), муж жертвы, представители власти, эксперты в области психологии — все они писали почти каждый день свои «статьи».

Другие примеры иллюстрируют доминирующие тенденции прессы. Нужно быть достаточно наивным, чтобы удивиться тому, что произошло 22 августа 1926 года. В этот день умер бывший президент Гарвардского университета. Огромная потеря для университетского мира и для каждого, кто связан с педагогикой! В тот же день умирает также Рудольфо Валентино. Газеты сообщают об этих печальных событиях. Однако, наряду с каждой полосой, посвященной памяти выдающегося ученого, целая страница отводится актеру. Разве не скандальная диспропорция? Несомненно. А журналисты отвечают, что они дают своим читателям то, чего они требуют. И читатели могли бы заметить, что новость — это, в конце концов, то, что главный редактор классифицирует как новость.

Неоспоримо, что газеты зачастую преувеличивали событие, если не изобретали его. Подвиг Линдберга в мае 1927 года — выдающийся, хотя уже не впервые самолет пересекает Атлантику, а сам Линдберг вовсе не стремился себя рекламировать. Но журналисты придают событию небывалые размеры; пилота называют «Lucky Lindy» («Счастливчик Линди») или «безумный волан». Его полет описывается подробно, час за часом. Каждый пройденный этап сопровождается подробнейшими комментариями. Журналисты манипулируют толпой. На стадионе в Нью-Йорке матч по боксу был прерван, и 40 тысяч зрителей, по призыву диктора, поднимаются, чтобы помолиться за Линдберга. Когда полет завершился, Washington Star продает 16 тысяч дополнительных экземпляров, Saint-Louis Dispatch — на 40 тысяч больше обычного, a New York Evening World — 114 тысяч дополнительных экземпляров. Линдберг, возвращающийся в США на американском крейсере, — уже полубог. Когда он прибывает в Нью-Йорк, метаморфоза завершается. Воскресный выпуск Evening World посвящает ему сотню полос с текстом и многочисленными фотографиями.

Американский читатель тем не менее имел возможность читать волнующие репортажи о сюжетах, отличных от скандалов, преступлений и сексуальных извращений. Речь идет о серьезных расследованиях важных событий в жизни страны. Memphis Commercial Appeal публикует в 1923 году серию статей о Ку-клукс-клане; Boston Post в 1921-м — о коррупционерах. Практика исправительных учреждений стала также объектом серьезного анализа. В 1923 году умер заключенный в тюрьме Флориды от побоев. Местный прокурор обращается к прессе с просьбой помочь в расследовании. New York World отправляет туда репортера, который публикует свои репортажи и в других газетах. Выясняется, что заключенных во Флориде использовали как наемных рабочих и что один из хозяев повинен в смерти осужденного. Последовала незамедлительная реакция: судье и шерифу, контролирующим эту тюрьму, пришлось подать в отставку, а патрон, виновный в смерти заключенного, предстал перед судом. Следует также упомянуть расследования: New York Times, посвященное проблеме нищеты, New York Tribune — малообеспеченным детям, не имеющим возможности отдыхать во время каникул, Chicago Tribune — несчастным случаям и преступлениям, Kansac City Star и Dallas Morning News — проблемам благоустройства городов, Milwaukee Yournal, Minneapolis Tribune и Atlanta Constition — улучшению качества дорог.

А что сказать о таком примере? В Индианаполисе газета Times, принадлежавшая тресту Скриппс-Говард, боролась за реформу муниципалитета. Против выступал Ку-клус-клан, причастный к коррупции. В конце концов, Times одержала победу и добилась осуждения как главы местного отделения Ку-клус-клана, так и других видных политиков штата. Журналисты на этом не остановились и, несмотря на давление и угрозы, объединились с коллегами и продолжили кампанию. В конце концов, после десяти месяцев напряженной борьбы, они добились ареста прокурора штата и мэра города.

Таким образом, в принципе, американская пресса того времени была способна и на худшее, и на лучшее. С одной стороны, влияние денег, неизменный вкус к сенсациям, отсутствие угрызений совести, а с другой — большая свобода действий, решительный дух борьбы, унаследованный от периода прогрессизма, поразительный динамизм. И если читатель хотел, он мог получить надежную информацию, если же считал, что газеты недостаточно глубоко освещают и анализируют события, мог обратиться к многочисленным журналам, периодике, политической или нет, как, например, American Magazine, New Republic, Nation, Harper's Weekly, Everybody's, McClure's, Saturday Evening Post, Collier's, Atlantic Monthly и др. Выбор был очень широк и на любой вкус. Именно это делает прессу одновременно сложной, необъятной и увлекательной.

Радио… То, что удивляет, — это не изобретение радио и не его техническое использование. В этот век непрерывных открытий одно было удивительнее другого, быстро терялось ощущение оригинальности изобретения и новизны результатов. Нет, поражает ускоренная коммерциализация изобретения, которое поначалу казалось фантастикой. Первая трансляция произошла в Ист-Питсбурге 2 ноября 1920 года. Станция К. Д. К. А., принадлежавшая крупной электрической компании Вестингхаус, передала результаты президентских выборов. Затем по радиоволнам поплыла музыка. В качестве источника музыки использовали пластинки, а затем оркестр, сначала расположившийся под навесом перед студией, а затем переведенный внутрь. Радиолюбители протестовали против такого вмешательства, они переговаривались в эфире и передавали серьезные сообщения, а К. Д. К. А. стремилась развлечь слушателей. Не стоит уточнять, что число слушателей было невелико. Они были вооружены наушниками и слушали детекторные приемники. Прошло еще некоторое время, прежде чем появились репродукторы.

Опыт Ист-Питсбурга вдохновлял. Еще одна станция стала передавать денежные курсы на бирже, другая — религиозную службу, а университет Висконсина — концерт. Политики поспешили в студию, чтобы выступить у микрофона. Любой опыт тогда становился настоящим событием. Боксерский поединок Демпси— Карпентье транслировался в восьмидесяти пунктах США. Когда состоялось захоронение неизвестного солдата на Арлингтонском кладбище, в двух шагах от Белого дома, выступления транслировались в Нью- Йорке и Сан-Франциско. «Беспроволочный телефон имеет грандиозный успех», — лаконично отмечала New York Times. А с 1922 года это уже был не успех, а настоящий триумф. Любое публичное место оборудовалось радиоточкой. Президент Гардинг слушал радио в Белом доме в Вашингтоне. Все живо обсуждали радиопрограммы. На улицах можно было услышать, как напевают мелодии, ставшие популярными благодаря радио. Увлеченные слушатели не снимали наушников до 2 часов ночи. Одна из газет Сан-Франциско констатировала: «Музыка разносилась по радиоволнам ночью повсюду. Каждый мог слушать у себя репродуктор, который можно собрать за один час».