При падении противник выронил оружие, и мне пришлось «любезно» воспользоваться этой оплошностью. Бросив левый меч, за край маски оттянул голову врага назад и от души полоснул лезвием правого меча по шее, как раз над кожаным «воротником». Зрители, перед глазами которых произошло убийство, хором вскрикнули.

– Ха! – зло и весело рыкнул я, бросив голову Маски лицом на окровавленный помост. Кровь растекалась, впитывалась в песок. Несколько раз дернулись ноги, скрюченные пальцы правой руки судорожно сжались в кулак – и все было кончено.

Я выпрямился, поднял руки и повернулся вокруг своей оси, купаясь в лучах славы и наслаждаясь криками толпы, пока труп противника, зацепив за ногу, тащили к краю помоста, после чего завернули в рогожу и унесли.

– Победил Данха-и-Нур! – заверещали на три голоса мой хозяин, глашатай и распорядитель боев. – Мы видели его двенадцатую победу на этом ринге! Родился ли тот гладиатор, который победит знаменитого Данха-и-Нура?

Растянув сеть, темнокожие служители поднялись на помост, чтобы изловить меня и увести. Я с сожалением бросил взгляд на отброшенный левый меч. Впрочем, если бы не вилы, которыми в меня тыкали, пожалуй, рискнул бы и попытался сбежать. Но удастся ли прорваться сквозь толпу?..

Сеть упала на голову и плечи. Я дернулся, желая освободиться, но темнокожие уже тянули меня с помоста под крики и вопли зрителей.

Отчаянно сопротивляющегося гладиатора-победителя утащили прочь, в темноту подсобного помещения, и швырнули в маленькую комнатку. Прокатившись кубарем, я выпутался из сети, махнул руками двум несшим меня рабам – мол, все в порядке, можете быть свободны.

Каморка была устроена в соответствие с «модой» – низкая скамеечка с принадлежностями для умывания, охапка соломы в противоположном углу, сверху брошено старое одеяло, к кольцу в стене крепится цепь. В другом углу валяется завернутое в рогожу тело моего недавнего противника.

Плеснув в лицо воды и прислушавшись к шуму – судя по всему, начали принимать ставки на еще одну пару гладиаторов, – я повернулся к кулю в рогоже:

– Все кончилось, можешь оживать!

Рогожа зашевелилась, послышался тихий стон. Я подошел, помог Ухарю выпутаться.

– Ничего не помял?

– Да все нормально. – Из рогожи вынырнула раскрасневшаяся физиономия полуорка. – Только ты в следующий раз предупреждай! Я так об пол звезданулся, что в глазах потемнело. А тут еще ты навалился! Со всей дури локтем по почкам!

– Извини. – Я помог Ухарю сесть прямее и немного помассировал его поясницу. – Так лучше?

– Угу. – Полуорк снял кожаный воротник, к которому изнутри был прикреплен мешочек с бычьей кровью. При нажатии он лопался, и жидкость выплескивалась, создавая полную иллюзию перерезанного горла. – И почему ты решил резать меня мечом? Забыл, что у тебя нож за голенищем?

– Забыл, – покаялся я. – Увлекся. И потом, я же дикарь, варвар с севера, подлый нелюдь и так далее! Мне вообще положено тебя зубами грызть!..

– А это мысль! – оживился Ухарь и закашлялся.

– Что?

– Горло болит, – пожаловался он. – Ты так надавил…

– Ну-ка, дай я попробую…

Целитель из меня был никакой, но благодаря службе в Коралловых Зубах я кое-что узнал о травмах. На тренировках мы худо-бедно научились не только наносить увечья, но и снимать боль, а также вправлять вывихи, залечивать ушибы и останавливать кровь. Ухарь запрокинул голову и довольно откинул ее мне на плечо, подставил горло под пальцы; я стал осторожно массировать ему кадык.

– Ребятушки, у вас все… Ой! – В каморку заглянул милейший господин Хашша. – А чем это вы тут занимаетесь?

Я услышал его шаги издалека, и поэтому моя рука не дрогнула. Картинка и впрямь была оригинальной – со стороны казалось, что «великий и ужасный Убийца» дорвался-таки до глотки своей жертвы. Но видимо, Ухарь и сам господин Хашша имели в виду что-то другое, потому что полуорк стремительно выпрямился:

– Уже ничем!

– Все в порядке? – поинтересовался господин Хашша.

– Да, если не считать того, что этот нелюдь меня немного помял. Но я уже в норме!

– Хорошо, – перевел дух господин Хашша. – Кстати, Данха-и-Нур, у тебя сейчас еще бой!

– Что? – подпрыгнул я. – Еще один? Сколько можно?

– Столько, сколько нужно. Меня, пока я шел сюда, трижды остановили, предлагая выставить против тебя бойцов.

– Три плюс один – итого четыре! – подсчитал я. – Я что, железный? Вчера восемь боев, позавчера шесть, третьего дня – пять, из них один с дикими псами! На мне шрамы не успевают заживать!

– Потому что ты не успеваешь их получать, – проворчал Ухарь. – Ты двигаешься слишком быстро! Тебя хрен зацепишь!