Он спрятал коробку за пазуху, закрыл сейф, вернул ключ на место и вылез в окно.

8 июня, суббота, 02.50

Титов с Мостовым спорили, кому пробивать штрафной. До ворот японцев было метров сорок с гаком, счет: 1:0 не в нашу пользу, до конца основного времени — меньше минуты, плюс судья добавит две-три, ну четыре от силы. Да сколько ж можно телиться! Денис хотел крикнуть, но крик застрял в горле. Из-за спины раздавались нечленораздельные ругательства Щербака. Мостовой, Титов… Нет, все-таки Мостовой, удар… Гол! Гол!!! Вот вам! Что?! Как не засчитан?!! Да после свистка он ударил, после, а не до!!! Уже секунд тридцать как свисток был! Кто судья? Забыл, кто эта скотина… Он хотел повернуться к Николаю, но не смог: шея почему- то не слушалась. Нет, ты видел?! Что с шеей, простудил? Когда? В детстве сто раз простуживал, сейчас не то, вообще никаких ощущений, как будто ее нет совсем… Судья посмотрел на секундомер — телевизионный показывал 89.17, — поднял руки вверх и дал финальный свисток. Да что ж это творится, а?! На мыло!!!

Вдруг как из-под земли вырос Щербак, вернее, не сам Щербак — его пятерня, огромная, как щупальце гигантского кальмара, и пребольно схватила за нос. Глаза тут же застлала пелена со вспыхивающими зелеными искрами и плывущими сверху вниз выгибающимися фиолетовыми прожилками. В ушах стоял звон. Телевизор, судья, укравший заслуженную ничью, и весь футбольный матч провалились куда-то в другой мир. Кто же у японцев забил? И как? С памятью тоже творилось что-то неладное…

— На пол сейчас шмякнешься! — сказал Щербак.

Денис приоткрыл глаза. Николай курил, расхаживая по номеру. Пепельницу он носил в левой руке, но пользоваться ею не удосуживался.

— Три часа! — Денис посмотрел на часы и прикрылся ладонью от нестерпимо яркой лампы. — Что случилось?!

— Меня спрашиваешь?! Орешь как резаный, спать не даешь. Вещий сон видел?

— Сплюнь три раза! — в суеверном ужасе пробормотал Денис.

— Давай поговорим, раз все равно проснулся.

Денис тряхнул головой. Звон в ушах пропал. И наши не проиграли! Ф-фух, прямо от сердца отлегло… Ополоснул лицо холодной водой и почувствовал себя совсем бодрым.

Когда действительно нужно встать в три, с полчаса будешь спать на ходу, подумал он, почему так все по-идиотски устроено? Хочешь что-нибудь сделать для себя, даже если нужно позарез — и невмоготу. А для других, без всякой необходимости и без желания — пожалуйста. Проще простого.

— Ну, — он уселся на кровати, тоже вооружившись сигаретой, — рассказывай, зачем разбудил?

— Это я тебя разбудил?! Поня-а-а-тно…

— Сейчас опять усну, — предупредил Денис, — ты что, придумал, как пистолет Боксера выменять на мой?

Способность соображать восстановилась окончательно, а с ней и память. Сегодня только суббота, три часа ночи. Значит, до матча наших с японцами еще больше суток, и, значит, поспал он всего час с небольшим, а может, и меньше часа. От дома Боксера они отчалили в начале первого, проверили пистолет, пистолет оказался чужой. Но уверенности в том, что зарегистрирован он на Боксера, а главное — пальчики на рукоятке принадлежат Боксеру, — не было. И, значит, не было понятно, можно ли шантажировать Боксера этим оружием и требовать у него назад свой «Макаров». Для проверки сняли отпечатки с рукоятки и с коробки, позвонили Максу, чтобы объяснил, как их можно переслать в МУР — Боксер же рецидивист, значит, данные на него должны быть. Выяснилось, что нужен или сканер для слайдов, или обычный сканер и часа два на эксперименты с просвечиванием еще одной лампой, подкладыванием под пленку, на которую сняли пальчики, фольги или, наоборот, черной бумаги, так или иначе с такой работой в Интернет-бар или подобное заведение идти было нельзя, поехали к Лилии. Слава богу, сканер у нее оказался универсальный: и для слайдов тоже. Пришлось, правда, сочинить для девушки историю, что отпечатки взяты в «Мартинике» и могут иметь, а могут и не иметь отношения к краже.

— Да-а-а! — снова протянул Щербак, зевая. — С пистолетом вышла накладочка. Ну ничего, все равно не зря слазали, по пистолетам счет сравнялся — один-один.

— Один-один нас не устраивает, мы уже все обсудили. Нужно вернуться к ноль-ноль. Макс не звонил?

— Звонил. Про отпечатки уже договорился, проверят дня за два-три.

— Календарных или рабочих?

— Не доставай, а?! Хочешь уточнить — набери и спроси!

— Ты объяснишь, зачем разбудил, или нет?! — в свою очередь повысил голос Денис.

— Есть идея, где искать Игоря.

— Сейчас?

— В темное время суток у тебя мораторий на работу?! — взвился Николай. — А также в обеденный перерыв, по выходным и в плохую погоду? — Он сделал три долгих затяжки, и, насладившись паузой, проворчал: — В СИЗО его надо искать.

— Почему в СИЗО? И в каком именно? Прямо здесь, в Снежинске, или где-нибудь в райцентре? Сколько райцентров в области? Двадцать, тридцать?

— Вопрос первый, — Николай с назидательным видом поднял указательный палец, — почему в СИЗО? Потому что похитил Игоря не Боксер, это мы выяснили: иначе ему не нужен был бы твой пистолет, так?

Денис почувствовал, что веки опять слипаются.

— Так, так! — закивал он, разгоняя сон. — Давай веселей — аудитория скучает.

— Значит, менты постарались.

— Почему именно менты?

— А кто?

— Хороший вопрос. У меня на него есть хороший ответ: не знаю. Похитителям Игоря нужно то-не-знаю- что, пропавшее у Шуйского. Сами они по какой-то причине не ищут, вынуждают нас. Милиция разобралась бы без наших соплей, как ты считаешь?

— Я говорю менты, а не ментовка, разницу улавливаешь? За похищением не могут стоять дяди с большими звездами, они бы не нас с тобой напрягли — поставили бы на уши всех снежинских оперов. Выходит, работает одиночка или небольшая группа. Уровень не выше замначальника отдела РОВД или следователя прокуратуры. На законных основаниях он или они искать не могут. Может, светиться не хотят. А запрятать человека в СИЗО — им раз плюнуть.