Он посмотрел на своего посетителя, ожидая хоть какого-нибудь знака одобрения, и оказался не готов к холодному ответу Шабрийана.

— Всякая галера хороша одним — своей командой, и я пришел к вам за людьми. «Святой Герасим» по дороге сюда встретился с турецкой бригантиной. Ничего серьезного не произошло, турок бежал, но от его залпа я потерял пять скамеек гребцов, и теперь на моей галере некомплект. Десятая часть моих постоянных гребцов — добровольцы, и они привыкли работать за добычу, а не за жалованье. Многие из них решили не поступать на службу к королю. Я уверен, что вы сможете восполнить эту нехватку.

— Стало быть, вам требуются гребцы сверх тех турок и полутурок, что прибыли из Ливорно шесть недель тому назад и которые ждут отправки на ваш корабль?

Шабрийан надменно взглянул на комиссара, не стараясь скрыть своего презрения.

— Разумеется. Хотя я понятия не имею, о каких полутурках вы говорите.

— Это я так, шучу. Речь об отступниках, — пояснил комиссар. — В ливорнской партии таковых двое — молодой ирландец, который оказался весьма полезен в качестве кладовщика, и его дружок, иноземец, который работает в оружейной. Они не годятся в гребцы — слабоваты по сравнению с турками. Но на что-нибудь, возможно, и подойдут.

— Если это отступники, то тем более они должны служить на моей галере, — ответил Шабрийан. — Мы на «Святом Герасиме» гордимся количеством вероотступников, которые поневоле убедились в ошибочности своего поступка. Но, насколько мне известно, вы недавно получили цепь из Бордо.

«Этот шевалье чересчур любопытен», — подумал комиссар, глядя на высокую щегольскую фигуру. Шабрийан пробыл на берегу всего несколько часов, а уже успел разнюхать, какие возможности открываются перед ним теперь, когда «Герасим» стал частью королевского Галерного корпуса. Комиссар не любил галерных капитанов, сующих нос не в свое дело. Они отвлекали его от серьезных повседневных забот — получения прибыли от деятельности арсенала. Батист происходил из купеческой семьи и занимал свой выгодный пост потому, что был двоюродным братом интенданта Бродара, и он не доверял этим воякам-аристократам, задирающим нос.

— Да, да. Цепь действительно прибыла, около восьми десятков уголовных преступников. В основном неплательщики налогов и бродяги. Насколько этот материал может быть пригоден для гребли… — начал он, но Шабрийан резко его оборвал:

— Об этому буду судить я. Когда я могу осмотреть их?

Комиссар замялся. Был почти полдень, и он предвкушал неторопливую трапезу с тремя эшевенами, то есть членами городской управы Марселя. Они собирались обсудить план приобретения участка земли по соседству с арсеналом, чтобы на следующий год можно было сообщить королю, что галерный двор необходимо расширить и — после приличного перерыва — что найден требуемый участок земли, весьма удобный. Эта сделка обещала принести четырехкратную прибыль.

— К сожалению, весь этот день меня ждут неотложные дела, но если вы пожелаете осмотреть заключенных в обществе чиновника-счетовода, это можно устроить в любое удобное для вас время.

— Если можно, не откладывая, — проронил Шабрийан.

Комиссар вызвал помощника и приказал ему сопроводить Шабрийана в камеры, где заключенные цепи из Бордо ждут своего назначения.

— А пока шевалье осматривает заключенных, — добавил комиссар, — вы проследите за тем, чтобы турки из Ливорно и два отступника были готовы для службы на галерах и доставлены на «Святого Герасима», а вместе с ними и тот вор — как его имя? — Бурден или что-то вроде этого. — Повернувшись к Шабрийану, комиссар осведомился: — К кому должен обратиться мой человек на пристани? Кому он должен сдать заключенных?

— Он может доставить гребцов моему первому помощнику Пьекуру. В этих делах Пьекур наделен всеми полномочиями. Он же позаботится о необходимом обучении людей, пока меня не будет. Как только наберу недостающий экипаж, я отправлюсь в мои поместья в Савойе. Тем временем «Святой Герасим» должен будет пройти ремонт, и я уверен, что вы все проделаете быстро, поскольку вы же поведали мне, с какой удивительной скоростью могут работать ваши рабочие. Надеюсь, к моему возвращению корабль будет полностью снаряжен к выходу в море, а его команда надлежащим образом подготовлена.

— Арсенал приложит все усилия, чтобы выполнить ваши требования, шевалье, — заверил комиссар своего гостя, хотя про себя уже раздумывал, как бы ему избавиться от этого беспокойного шевалье.

На столе у него лежал приказ министра морского флота, в котором Галерному корпусу предписывалось проводить испытания для выяснения, пригодно ли к использованию на море то или иное новое изобретение в области артиллерии или взрывающихся бомб. И комиссар решил доложить своему начальнику, интенданту Бродару, что наиболее подходящее судно для испытаний — это «Герасим». Морские испытания займут рыцаря святого Стефана, и рыцаря вместе с галерой вполне может разнести на куски, если испытания пройдут не совсем успешно.

Шабрийан вышел из кабинета комиссара, еле удостоив того кивком вместо прощания, и направился туда, где его уже ждал счетовод, наскоро почистивший свою черную куртку ради придания ей более приличного вида.

Шабрийан кивнул чиновнику и вошел в мрачный зал, где содержались заключенные.

— Велите им пройти передо мной вереницей, — бодро приказал шевалье.

Медленно, волоча ноги, узники, подгоняемые время от времени ударами и ругательствами тюремщиков, протащились перед шевалье.