— Ну, это-то ясно, но как они расколдовались? — продолжал недоумевать Чумичка. — Я ведь сколько ни бился, ничего не мог придумать!

— Да я только стрельнул в него вашей золотой стрелой, и все, — как бы оправдываясь, заметил Иван-царевич.

— Вот оно что! — радостно хлопнул себя по лбу боярин Василий. — Для того чтобы вызволить заколдованных, нужно было убить Змея Горыныча, и тогда они автоматически освобождаются от злых чар.

— Как просто, — обескураженно покачал головой Чумичка. — А я с самого начала подозревал, что тут какой-то подвох!

— А не застрелил ли я вместе с Горынычем и его, так сказать, составляющих? — с опаской произнес Покровский.

— Действительно, что-то уж больно бесчувственно они лежат, — вздохнул Василий.

Слегка прихрамывая, Чумичка подошел к Ольге и, нагнувшись, приложился ухом к ее губам:

— Дышит. Ну ничего, скоро очухаются. Все трое.

— А ну как не очухаются? — забеспокоился Иван.

— Очухаются, не извольте беспокоиться. — С этими словами колдун распахнул свой дырявый и залатанный тулуп. Василий давно задавался вопросом, отчего Чумичка не оденется поприличнее, но лишь теперь понял, в чем дело: с внутренней стороны тулупа было множество карманов, в каждом из которых что-то хранилось. Из кармашка с левой стороны Чумичка извлек небольшую скляночку с мутной жидкостью, снял крышечку, набрал в рот немного содержимого и осторожно попрыскал сперва на княжну, потом на воеводу, а потом и на боярина.

Первой пришла в себя Ольга.

— Что со мной? Где я? — проговорила она, медленно открыв глаза. Василий отметил, что голос княжны совсем не изменился с тех пор, когда она была средней головой Горыныча.

Ольга приподняла голову и оглядела себя. Убедившись, что она — это она, княжна вскочила на ноги и от радости пустилась в пляс. Правда, ноги ее не очень слушались — сказывалось двухсотлетнее их отсутствие.

— Что с тобой, княжна? — как ни в чем не бывало спросил боярин Перемет, открыв глаза и не без удивления глядя на Ольгу.

— Мы расколдованы! — вопила княжна. — Я и мечтать не могла, что это случится!

— Я же всегда говорил, что так оно и будет, — Перемет встал и с удовольствием потянулся. — А ты мне не верила.

— И я не верил, — прогудел воевода Полкан. — То есть не то чтобы верил или не верил, но надеялся, что Чумичка что-нибудь придумает.

— Да я тут не при чем, — пожал плечами Чумичка. — Вот ваш освободитель — Иван-царевич.

— Я не знал, что так выйдет, — смущенно произнес Иван-царевич. — Вижу, какое-то чудище летит, да и выстрелил из лука…

— Ну хорошо, давайте решать, что делать дальше, — предложил Дубов. — Ясно, что здесь нам оставаться никак не гоже.

— К тому же тут скоро будет Херклафф, — добавил Чумичка. — Я уж совсем забыл про него…

— Кто? — Воевода Полкан принялся деловито засучивать рукава. — Ну, пущай он только мне попадется — душу вытрясу!

— Глаза выцарапаю, — зло бросила княжна Ольга. Боярин Перемет промолчал, но было видно, что и он, мягко говоря, особых благ Херклаффу не желает.

— Только без самосуда! — решительно заявил боярин Василий.

— А-а-а, вот и он, легок на помине, — сказал Чумичка.

— Где? Где? — заозирались остальные.

— Вон там, глядите. — Чумичка указал на небо. К ним приближалась черная точка, с каждым мигом обретающая очертания огромного коршуна.

— Может, стрельнуть в него из лука? — неуверенно предложил Иван-царевич.

— Много чести, — буркнул Чумичка. — Я сам с ним потолкую, а вы покуда спрячьтесь.

— Да куда тут спрячешься, — протянул Перемет.

Вместо ответа Чумичка сделал какой-то едва уловимый жест, и все, кто был на полянке, внезапно исчезли.

— Стойте на месте, — распорядился колдун. — Пока будете стоять, останетесь невидимыми. А чтобы вернуться в себя, сделайте шаг вперед.

Коршун резко подлетел к полянке и, едва достигнув земли, обернулся Херклаффом. Невидимый Дубов оказался в нескольких шагах от людоеда и прекрасно мог разглядеть его фрак, жабо и монокль. Злобный блеск маленьких глазок заморского чародея недвусмысленно говорил о его намерениях.

Поскольку единственным, кого Херклафф мог видеть, был Чумичка, то все внимание людоед обратил к нему:

— О, мейн либе фреуде фон Чумичка, как я радостен, что вижу вас! Вы будете мой самый деликатессен зафтрак!

Вместо ответа Чумичка щелкнул пальцами, и в людоеда полетела шаровая молния. Впрочем, тот ее погасил еле заметным небрежным движением:

— Примитифно, мой друг. Лучше сообщите мне, где тут есть господин Иван-царевич. Его я буду кушат на обед, дабы не ходил, куда не есть надобно!

— Получай, вражья сила! — не выдержал Чумичка и, вмиг обернувшись львом, кинулся на Херклаффа. Того, похоже, все потуги Чумички лишь развлекали. Ленивым жестом людоед обратил льва в мышку, а сам, сделавшись огромным полосатым котом, принялся за ней гоняться. И когда кот схватил мышку за хвост, та дико заверещала и превратилась обратно в Чумичку. Впрочем, и кот тут же обернулся Херклаффом.