– Хм, очень похоже на вой Плачущей Долорес, – сказал озадаченный журналист. – Получается, что призрак пользуется свистком. Ну-ка, ну-ка.... тут написано: Made in China. Но откуда у призрака могут быть ширпотребные вещи из Китая?

– У призрака – ниоткуда, – сказала Эльке. – А вот у того, кто притворяется призраком... Подобный хлам можно купить в любой лавке, где продают пукающие подушки и фальшивые экскременты из пластика. Но чье это?

– Того, кто и кокнул монашку, – сказал Кай и кивнул на бездвижное тело сестры Агнессы.

– Необходимо уведомить полицию, – сказала Николетта. Она вытащила мобильный телефон и позвонила заместителю министра, который наверняка видел десятый сон. Он взял трубку на пятнадцатом гудке. Николетта с некоторым злорадством произнесла: – Синьор генерал, извините, что прервала ваш сон, но в монастыре произошло новое убийство. Да, да, вы не ослышались, а я не сошла с ума! Думаю, вам надо присутствовать лично. Приезжайте в монастырскую церковь!

Эльке вышла на воздух. Ночь была беззвездной, небо заволокли тучи. Вдруг она увидела чью-то фигуру, притаившуюся на кладбище. Так и есть! За ними кто-то наблюдает! Комиссарша бросилась за фигурой, та в спешке побежала по могилам в сторону монастыря. Причем самое странное, что на спине у этого субъекта прыгали светящиеся череп и кости. Эльке боялась, что он уйдет от нее, и она настигла незнакомца в самый последний момент, когда тот уже входил через дверь в монастырь.

Она бросилась и повалила «призрака», который отчаянно сопротивлялся. К ней подбежали Николетта и Кай. Кордеро сорвала капюшон, который скрывал лицо неизвестного, а Анадино направил яркий фонарик.

– Аббатиса! – выдохнула Эльке. Перед ней в самом деле лежала мать-настоятельница Августина. – Что вы делали в этот час на кладбище, да еще в столь странном одеянии?

– Отпустите, а не то вы меня окончательно задушите! – проворчала Августина. Эльке отпустила аббатису. Монахиня, поднявшись, отряхнула свой черный плащ, на спине которого фосфором были нарисованы череп и кости.

– Что вы здесь делаете, святая мать? – сурово повторила вопрос Николетта. – Не советую вам молчать, через пару минут здесь будет полно народу. И вы знаете, почему. Вы убили сестру Агнессу!

– Никого я не убивала, – прошептала аббатиса, и в ее глазах мелькнули слезы. – Я все вам расскажу, но только не выдавайте меня! Прошу вас! Я не причастна к убийствам!

– Похоже, именно вам и принадлежит свисток, который был найден около тела убитой, – сказала Эльке. – Ведь так?

Аббатиса горько заплакала, превращаясь из чопорной особы в живого человека:

– Да, я наткнулась на тело сестры Агнессы, но я не убивала ее, клянусь! Свисток мой, но это... Боже, полиция! Они уже тут!

Послышался пронзительно-заунывный вой полицейских сирен, около монастыря затормозило сразу несколько машин. Николетта велела Августине:

– Исчезните и снимите эту хламиду, в которой вы изображали призрака. Вам понятно? С вами мы еще разберемся, сестра! Эльке и Кай пойдут вместе с вами, и вы все им расскажете, а мне надо встречать начальство!

Аббатиса скрылась в монастыре, Шрепп и Анадино пошли вслед за ней, а Нико двинулась навстречу разъяренному заместителю министра, который был явно не в духе из-за того, что его разбудили в половине четвертого утра. День предвещал быть тяжелым.

– Кордеро! – закричал тот. – В чем, собственно, дело? Как вы в три ночи наткнулись на труп? Сегодня приедет папа, а у вас опять прокол?

– Господин генерал, – ответила Николетта. – Смею вам напомнить, что вы сами отстранили меня от расследования, так что прокол, при всем моем к вам уважении, у вас!

Заместитель министра недовольно посмотрел на Николетту и заявил:

– Итак, Кордеро, чтобы я вас здесь поблизости больше не видел! Запомните, вы отстранены от расследования!

– Я поняла, – сухо ответила Николетта. – Однако сейчас я нахожусь здесь как частное лицо. Ведь визит папы римского – для нас великая честь, и я, как добрая католичка, хочу увидеть святого отца из Ватикана!

Пока Николетта вела прения с начальством, аббатиса Августина проводила Эльке и Кая к себе в кабинет. Шрепп поразилась, каким зловещим и страшным выглядел монастырь ночью. Она заметила, что журналист тоже поеживается.

Августина распахнула дверь, пропуская их в кабинет. К удивлению Эльке, в кабинете находилась еще одна персона, причем та, которую увидеть здесь она вовсе не рассчитывала.

В кресле сидела донна Сивилла. Она испуганно посмотрела на Августину и спросила:

– В чем дело? Что-то произошло, Берта?

Кай заморгал, а затем начал хохотать. Эльке в недоумении уставилась сначала на донну Сивиллу, а затем на настоятельницу обители Непорочного Зачатия.

– Берта... Нет, вы только подумайте! Берта... – давясь от хохота, стонал журналист. – Какие мы с тобой идиоты, Эльке! Ведь Августина – это монашеское имя, а настоящее имя уважаемой аббатисы – Альберта Формоза, или сокращенно – Берта!

Комиссарша воззрилась на монахиню. Неужели... Неужели та самая Рыжая Берта, которую они так упорно ищут, и есть мать-настоятельница? Только сейчас она отметила, что в молодости Августина наверняка была очень даже недурна собой, а волосы, сейчас седые, вполне могли быть приятного медно-рыжего оттенка...