– Почему же тогда уж не Лев Давыдович или Феликс Эдмундович? – брякнула я и прикусила свой язычок. Гневить садиста в мои планы не входило.

Но Владимир Ильич, которого наверняка в действительности звали совершенно иначе, лишь расхохотался:

– Знаете, Винокурова, а вы мне нравитесь, ей-богу! В нашей профессии не так много женщин, вернее, их практически нет, а вот вы бы прекрасно вписались в нашу организацию. Как ловко вы обставили моих ребят!

Владимир Ильич помрачнел, и сердце у меня ушло в пятки. Ну вот, повеселились – и хватит. Сейчас он включит рубильник, и...

Словно подтверждая мои нерадостные мысли, субъект сказал:

– За выведение из строя двух моих агентов по головке вас не погладят, Арина. И не забывайте: вас разыскивают в Бертране за три убийства. Так вы будете говорить или нет? Советую вам рассказать мне всю правду, как священнику на исповеди. Иначе...

Он не договорил, но я и так все поняла. Только теперь никаких тебе электрических стульев и оголенных проводков. Нет, ностальгии по пыткам я не испытывала, но все же мне хотелось проявить себя героически и если и расколоться, то не примитивно, сразу, по прошествии некоторого времени.

– Неоспоримый факт: у вас имеются сообщники, – добавил Владимир Ильич, снова опускаясь в кресло. – И они находятся здесь, в провинциальной дыре. Только зачем вам понадобился Староникольск? Что в нем такого привлекательного? Но если вы сюда прибыли, значит, это каким-то образом связано со смертью Максюты. А также с гибелью двух его близких друзей – сенатора Совета Федерации Крылова и бизнесмена Гайдука.

– Как, Гайдука тоже убили? – вырвалось у меня.

– А вы не знали? – слегка удивился Владимир Ильич. – Ах, ну да, вы же сидели в каталажке. Убийство, явно заказное и по своему исполнению очень похожее на убийство Крылова, произошло прошедшим вечером. Причем, вероятнее всего, использовано было одно и то же оружие, но эксперты пока еще не подготовили заключение. Поэтому, Арина, настало время говорить! Или вы хотите, чтобы я снова применил жесткие меры?

Я почувствовала, что у меня перехватило дыхание, а Владимир Ильич ласково, буквально как его знаменитый тезка с прищуром, улыбнулся и произнес:

– Вижу, такая перспектива вас не очень-то радует. Но ведь не хотите же вы, чтобы пострадали и ваши родители, ваши две сестры и племянницы с племянниками?

– Это... это низко и подло! – прошептала я, на что субъект ответил, назидательно подняв к потолку указательный палец:

– В нашей профессии, Арина, нет ничего низкого и подлого! Кажется, вы уже готовы к тому, чтобы изложить мне всю историю? Ну что же, я слушаю!

И пришлось без утайки поведать обо всем, что мне было известно: и о Староникольском союзе, и о таинственном убийце, и о письмах с угрозами. Повествование весьма заинтересовало Владимира Ильича, и когда я вкратце изложила то, что мне поведала несчастная, подавившаяся древней сушкой работница краеведческого музея, он буквально промурлыкал:

– Оч-чень занимательно! Конечно, Арина, сообщенные вами данные мы тотчас проверим, и если выяснится, что вы пытаетесь меня обмануть...

Я вспомнила о свиньях-людоедах в Италии. Интересно, как Владимир Ильич и иже с ним избавляются от ставших ненужными свидетелей здесь, в матушке-России? Тоже отправляют на прокорм животным? Или поступают проще – люди исчезают раз и навсегда, как будто похищенные инопланетянами?

Мой собеседник пробежался по кабинету, то и дело потирая руки и явно о чем-то размышляя. Затем, резко повернувшись на месте, заметил:

– А выходит следующее, уважаемая Арина...

От моего слуха не ускользнуло то, что из просто «Арины» я превратилась в «уважаемую Арину». И как мне это расценивать, как милость или как последнюю дань уважения в отношении приговоренной к смерти? А мучитель продолжал:

– Как вы знаете, мы прибыли в княжество Бертран, дабы... дабы, я буду говорить без околичностей, устранить любезного олигарха Максюту...

Господи, ну дались же этому мафиозо откровенности! Не нужны мне его тайны мадридского двора! Потому что ото всех свидетелей избавляются одинаково!

– Но в то же время в Бертране оказался кто-то, пока что нами не идентифицированный, – заявил Владимир Ильич. – И он, таинственный убийца, имеющий зуб на членов так называемого Староникольского союза, убил Виктора Геннадьевича, а затем, в течение короткого времени, еще двух его сообщников. Вообще-то дело сделано, несговорчивый олигарх мертв, а именно того и требовалось нашим заказчикам...

«Вот и отлично! – подумалось мне. – А теперь давайте мирно разойдемся, обо всем забудем, не станем друг друга пытать и хранить обиды!»

– И можно было бы сдать дело в архив, – завершил начатую фразу службист. – И что с того, что убийство осуществил кто-то иной? Гонорар-то мы получили сполна! Однако тут дело не только в деньгах, но и в профессиональной гордости. Нас кто-то опередил в Бертране, и тот же самый субъект продолжает совершать убийства уже на территории нашей страны. А такое никак не допустимо!