Рита резко побледнела, Зяма открыл было рот, но я быстро остановила его:

– Не трать время, не обманывай нас, мы слишком много знаем. Мы умеем не только искать информацию, но и складывать из отдельных кусков целую картину. Иногда случайная оговорка важнее пачки с документами. Рита в момент одной из наших бесед обронила фразу: «Груздев обгорелые спички собирает и в лампе использует».

Я очень удивилась и спросила, что Рита имеет в виду, она живо нашла ответ: «Это поговорка моей мамы!»

Или бабушки, прости, Рита. Я не запомнила твое вранье во всех деталях. Думаю, старик на самом деле собирал горелые спички, бросал их в керосиновую лампу и поджигал, экономя топливо. Подобный трюк вполне в его вкусе. Давай побеседуем начистоту. Зачем вы настояли на съеме дома Михаила Матвеевича?

– Ничего не знаю! – топнула ногой Рита.

Зяма погладил ее по плечу.

– Ладно, я расскажу!

– Ты сошел с ума! – закричала она, вскакивая.

– Это была психотерапия! – переорал ее Зяма. – Чистой воды лечебная процедура.

Рита обвалилась на стул и спрятала лицо в ладонях, а Зиновий откашлялся и завел рассказ.

Школьник Зяма никогда не собирался удирать из дома. В день исчезновения мать повела его на рынок, велела помочь донести покупки. Толпа отрезала Оксану от мальчика, Зиновий хотел пойти искать маму, но тут ему на лицо упала тяжелая мокрая тряпка. Очнулся он в крохотной каморке, дверь оказалась запертой, окна зарешечены. Ясное дело, он принялся кричать, в каморку вошел мужчина и сказал:

– Чего орешь? Ты теперь тут живешь.

– Хочу к маме, – пролепетал Зяма.

– Она тебя продала, – нехорошо улыбаясь, пояснил незнакомец, – зови меня дядя Миша. Буду о тебе заботиться, кормить, поить, одевать, обувать, но и от тебя потребую работы. Ее в доме много. Есть у нас огород, корова, куры. Не будешь лениться, проявишь аккуратность, станем друзьями. Забузишь – я тебя другому человеку перепродам.

Последнюю фразу дядя Миша произнес улыбаясь. Зяма счел ее за очередную гиперболу, его мать частенько говорила:

– Отвинтить бы тебе башку, дурь вытряхнуть, ум вложить и на место вернуть!

Но это ведь не значит, что ему и впрямь череп от шеи отделят.

Зяма скривился и заорал:

– Хочу к маме!

– Дурак, – беззлобно сказал Груздев. – Ладно, на первый раз прощается! Посидишь в синей комнате, одумаешься. Ну, а если и по выходе продолжишь ерепениться, то поедешь хлопок собирать. Эй, сюда!

Зяма не успел опомниться, как в каморку вошла темная фигура и достала из кармана шприц. Дальше – провал. Сколько Зяма провел времени без света, еды? Может, день, два, вероятно, неделю, год. И воды он не получал. Глаза ничего не видели, уши не улавливали звуков. Единственное, что мальчик смог, это ощупать руками стены. Натолкнулся на кольца, из которых свисали цепи, и перепугался до беспамятства. Оказывается, его могли приковать. Правда, тут еще имелась лестница, упиравшаяся в потолок, и это внушало надежду: может, есть шанс выйти? В качестве туалета подросток использовал один угол помещения и скоро начал задыхаться от вони.

Когда несчастный стал думать, что его судьба умереть в заточении, и почти смирился с этой перспективой, над головой загрохотало, появился квадрат света и лицо в нем, раздался голос:

– Ну ты там как?

– Дяденька, спасите, – заплакал Зяма.

– Будешь себя хорошо вести? – спросил хозяин.

– Да, да, да, – истово затвердил школьник.

– Поди, пить и жрать охота? – заботливо осведомился дядя Миша.

– Очень! – признался Зяма.

– Вылезай, – велел хозяин.

Когда мальчик вскарабкался по ступенькам, Михаил ему вручил ведро, веник, тряпку и велел:

– Убирай синюю комнату, она еще другим пригодится.

Зяма отдраил помещение, он так и не понял, почему его называют синим, был впущен в душ, где из лейки текла холодная вода, получил два куска черного хлеба и кружку простой воды. Еще недавно Зяма бы даже не прикоснулся к этим «деликатесам», но сейчас он проглотил клеклые ломти без остатка и облизнулся.

– Ай, молодца, – похвалил его дядя Миша, – теперь слушай. Есть у меня жизненный принцип: надо людям говорить правду. И тебе лгать не хочу. Объясню, как ты ко мне попал. Муж твоей матери условие поставил: или я, или Зиновий. Пасынок отчима хулиганством достал. Мать твоя подумала и решила: какой с мальца толк? Воспитывай его, поднимай на ноги, благодарности не дождешься. Ну и продала тебя.

– Кому? – остолбенел Зяма.

– Мне, – спокойно ответил дядя Миша, – заплатила хорошо, чтоб я тебя подальше спрятал. Ты теперь мой раб. В доме полно дел.

– А школа? – глупо спросил Зяма.

– Во! Об учебе вспомнил, – хмыкнул дядя Миша. – Чего ж раньше двойки таскал? Вел бы себя хорошо, и отчим бы не озлобился. Ты сам виноват! Сразу предупреждаю: бежать не вздумай. Поймаю. Знаешь, почему комнату синей называют?

– Нет, – прошептал Зяма.

– Будешь в ней до посинения сидеть, – со смешком пояснил хозяин.