— Могу.

— Сколько нам нужно времени, чтобы достичь с этой скоростью английской границы.

— Часов двадцать.

— Мы через пятнадцать часов должны быть в Мидае.

— Невозможно. До Мидая сто семьдесят миль.

— Знаю. Это одиннадцать с половиной узлов в час.

Кочегар и машинист переглянулись.

— Выдержит машина? — спросил Андрэ.

— Машина может выдержать какое угодно давление.

— Хорошо. Дров у вас на шесть часов?

— Да, сударь.

Андрэ подозвал Сами и лаптота и велел им принести из задней рубки бочонок в сто литров. Взяв кожаное ведро, которым черпали воду через борт, он подставил его к крану бочонка и наполнил на одну треть.

— Вот вам, машинист. Полейте этим дрова и делайте это до тех пор, пока скорость не достигнет одиннадцати с половиной узлов.

— Сударь, ведь это спирт.

— Превосходный, почти стоградусный. Если клапаны будут подниматься, наложите на них груз.

— Сударь, если вы дадите мне нужное количество спирта, я доведу скорость до двенадцати узлов, — сказал машинист, поливая дрова спиртом.

— В добрый час.

Машина сердито захрапела, винт завертелся с безумной быстротой, кузов шлюпки задрожал.

Из-под клапанов со свистом вырывался пар. Вскоре, однако, давление стало уменьшаться. Тогда на дрова вылили новую порцию спирта.

Андрэ вернулся в рубку, чтобы проследить за расходом спирта, который был для него дороже всех сокровищ мира.

В продолжение десяти часов шлюпка шла быстрым ходом, благодаря применению известного американского способа, употребляемого при безумных гонках речных пароходов соперничающих компаний. Впрочем, теперь эти гонки происходят в Америке реже, мода на них проходит.

Высокое давление поддерживалось поливанием дров спиртом, и винт работал необычно быстро. Но Андрэ как будто все еще был недоволен чем-то. Он упорно молчал, не спуская глаз с манометра. Если стрелка шла вверх, его нахмуренное чело несколько смягчалось. Если она ладала, он судорожно сдвигал брови, как будто она была виновата.

— Сударь, в бочонке пусто! — горестно объявил толмач.

— Malar D'oue! — вскричал кочегар. — Этакая счастливица эта машина: все выпила, мне, бедному, хоть бы капля досталась.

— Давление уменьшается, — объяснил машинист.

— Так и должно было случиться, — сказал Андрэ. — Лоцман, далеко ли до Мидая?

— Пятьдесят миль.

— Мы должны пройти это расстояние за четыре часа.

— Как прикажете, хозяин.

— Теперь течение быстрее, чем было раньше?

— Быстрее, хозяин. Мы можем выиграть на нем еще полмили в час.

— Хорошо. Сами и ты, лаптот, достаньте мне из камбуза вон тот ящик.

Индус и негр с усилием вытащили большой ящик, внутри обитый цинком.

— Возьми топор и сними крышку.

В ящике оказались копченые окорока ветчины, припасенные на случай, если бы экспедиция затянулась.

— Понимаю, сударь! — весело вскричал машинист. — От этих окороков дрова у нас загорятся, как смола.

— Тут сто килограммов. Этого довольно?

— С двадцатью пятью килограммами в час, даже при не особенно хороших дровах, я ручаюсь за успех.

С треском вспыхнули несколько кусков ветчины, искусно разбросанных среди дров в печи. Из трубы повалил едкий дым.

— Давление увеличилось, — заметил обрадованный Андрэ.

— Это не хуже угля и гораздо безопаснее спирта.

— Счастливец наш паровик! — ворчал себе под нос кочегар. — Сначала получил такую выпивку, а теперь его угощают такой закуской. В первый раз вижу подобное. Машину поят водкой и кормят мясом, точно человека.

— Значит, ты многого не видал, — возразил машинист. — Если бы ты побывал в Америке, то видел бы, как там сжигают иногда все содержимое камбуза, потом начинают жечь самый кузов парохода… И дело кончается взрывом, а пароход взлетает на воздух.

Андрэ успокоился, когда увидал, что новое топливо действует успешно. Он не спал с той самой минуты, как пустился по следам Фрикэ, и был совершенно разбит от усталости и душевного потрясения. Теперь он прилег отдохнуть и скоро заснул крепким сном.

Разбудил его свисток машины.

— Где мы? — спросил он.

— Подходим к Мидаю, — радостно ответил Сами. — Пришли на три четверти часа раньше.

— Браво, друзья мои! Все вы хорошо получите на чай.

— Я ^бы предпочел на водку, — пробурчал кочегар Мериадек. — Я, как паровик, тоже люблю спирт и могу выпить много.