Вскоре я рассказала ему почти все, что произошло со мной накануне и что предшествовало этим событиям. На протяжении всего рассказа Арен Дарх лишь хмурил брови и отрывисто кивал головой, помешивая в котелке какое-то варево. В пещере запахло пряным ароматом супа, коим впоследствии позавтракали.

Дождавшись ночи, мы продолжили путь в сторону от Орде, направляясь в лес Вьютов, где, по словам Арена, могли бы найти временное убежище. Как ни был вынослив мой конь, ему все же трудно было нести двух седоков, и мы двигались только ночью — так легче было укрыться от преследователей.

Первый привал мы сделали около ручья, струящегося неподалеку от деревьев. Солнце пробиралось сквозь листву, позолотив все вокруг. Его теплый луч лег на лицо, заставив закрыть глаз. Мой спутник спрыгнул с коня, и помог мне спуститься с него. Ноги дрожали от усталости, но я, стиснув зубы, сняла с лошади седло и протерла его круп пучком травы. Затем провела по кругу, чтоб он смог перевести дух после скачки. В это время Дарх исчез в полумраке леса. Мое доверие к нему со временем нашего пути увеличилось, но все же не до той степени, чтоб рассказать ему, что по-настоящему предшествовало первой нашей встречи. То был кошмарный сон, от которого я не в силах была избавиться. Всегда когда закрываю глаза, передо мной вновь возникает тот момент, когда кинжал Судьбы вонзается в свою жертву. Но самое странное состоит в том, что при этом я чувствую удовлетворение оттого, что враг повержен, хотя он и не врагом. От мучительных воспоминаний меня отвлекла лошадь, которая стала жевать волосы, приняв их за солому. Это приподняло мне настроение, и даже вызвало улыбку на губах. Как только конь исчез в соседних кустах, я устало опустилась на землю, опершись об ствол. На лицо упала тень. Музыка леса нежно стала убаюкивать меня. Недолгая борьба со сном была проиграна.

В тот же момент возникло то, чего все попытки забыть были тщетными. Только в этот раз я не чувствовала вину, наоборот обвиняла его во всем, что произошло со мной. От его пылких слов во мне воспламенился гнев, заставивший вонзить кинжал в его сердце. Перед тем как он исчез, и превратился в прах, его глаза, небесно-голубые, остановились на мне. В них светилась благодарность. От этого я закричала, чувствуя, как немеют пальцы. Как душу наполняет боль, от которой невозможно скрыться — она сметает все на своем пути, поглощая сознание… а затем все стихло — наступила тишина, и темнота опустилась на плечи…

Теперь я стояла в лесу, и во мне нарастал страх, заставивший, в конце концов, сорваться с места. Постепенно стало слышно хриплое дыхание моих преследователей, похожее на скулеж. Было трудно дышать, стебли травы спутывали ноги, мешая двигаться вперед. Вскоре они оплели их так, что я упала вниз, выставив руки вперед, чтобы смягчить падение. Сердце больно билось в груди, пытаясь вырваться на волю, доставляя невыносимую боль. Я стиснула губы, чтобы не закричать, но боль была так сильна, что крик гулким эхом распространился по лесу. Затем все стихло. В сумерках лишь на миг проскользнул силуэт Арена Дарха перед тем, как вновь наступила тьма…

Я почувствовала, как кто-то ударил меня по лицу. От этого удара резко открыла глаза, желая увидеть, кто это. Передо мной, на коленях стоял Арен, с беспокойством вглядываясь мне в глаза. Желая успокоить его, я устало улыбнулась. Затем попыталась встать, чтобы показать, что со мной все в порядке, но ноги не выдержали веса и подкосились. От болезненного приземления на землю меня избавил Дарх, придержав за талию. Я вновь улыбнулась ему, благодаря за помощь, затем потерла лоб. Голова раскалывалась от боли.

— Вы устали… вам нужно отдохнуть, а лучше всего выспаться перед тем, как мы вновь двинемся в путь.

Я покачала головой, стараясь наиболее убедительно произнести:

— Со мной все в порядке, просто эта скачка измотала меня, вот и все!

Он с отеческой заботой посмотрел мне в глаза:

— Вы боитесь заснуть… Я заметил, что вас мучают кошмары. Может, если вы скажете, в чем их причина, я смогу вам помочь?

Я быстро покачала головой, чтоб он что-нибудь не заподозрил. Это наоборот насторожило его, но Арен лишь произнес:

— Я приготовлю для вас сон-траву. Она погрузит вас в сон без сновидений и даст вам возможность отдохнуть, но лучше ею не злоупотреблять.

Затем он встал и подошел к вырытой яме, из которой иногда вырывались язычки пламени. На импровизированном вертеле жарилась тушка незнакомого мне зверька. Аромат жареного мяса вызвал непреодолимое чувство голода. Отрезав от мяса кусок, Арен принес его мне на круглой кукурузной лепешке.

— Поешьте. Это придаст вам силы, а я пока пойду, поищу необходимые ингредиенты для отвара.

Согласно кивнув головой, я с жадностью накинулась на еду. Жир стекал по пальцам и по подбородку. Чтобы умыться пришлось спуститься к ручью, который отразил бледную, исхудавшую девушку, чьи волосы висели грязными сосульками и были слегка спутаны от постоянной скачки. Бледность лица подчеркивали синяки под глазами, а хрупкость — сами глаза, в которых плескалась приглушенная боль. Вода приняла тело, и, казалось, окутала его мягким теплым одеялом, прогоняя всю усталость. Я легла на спину и залюбовалась солнцем, пробивающимся сквозь листву. Созерцание его лучей, заставило исчезнуть все странные тревожные мысли, овладевшие мной после увиденного во сне.