– Давайте в п-пятницу! – сказал Макс.

Нина и Гуля переглянулись.

– В пятницу мы не можем.

– Почему?

Внятного ответа они не получили. Девушки мялись. Все же из обрывков ответов Афанасий сумел сложить, что в пятницу ведьмари что-то затевают. И будет это в психологической школе на Болотной площади, в день очередного набора.

Прощались они в метро. Нина подставила Максу щеку и длинным ногтем наметила место.

– Надеюсь, ты не собираешься меня целовать? Это так омерзительно! – подсказала она.

Макс чмокнул ее с атлетической честностью, обхватив голову руками. Афанасий некоторое время ждал, не хрустнет ли у Нины череп, но Нина оказалась прочной.

– Ну вот! Мало того, что этот ужасный человек подлым образом затащил меня на свидание!.. Он еще на меня и кидается! – возмутилась Нина, доставая зеркальце, чтобы уточнить нанесенный лицу урон.

Пока Афанасий размышлял, обязан ли он целовать Гулю по той причине, что Макс поцеловал Нину, и не будет ли это являться плагиатом, Гуля поднялась на цыпочки – разница в росте у них была большая – и поцеловала Афанасия в бровь.

– До встречи!

Макс заржал так отвратительно, что Афанасий снова ушиб об него кулак. Подошел поезд. Они запрыгнули в вагон.

– Ну как тебе? – спросил Афанасий в тоннеле.

Макс подозрительно посмотрел на него. Он, как и барышня с телефончиком, не любил признавать себя счастливым. Недовольство – универсальная валюта, на которую все можно купить, если торговаться подольше.

– Кто?

– Сам знаешь.

– Н-ничего. С-сойдет, – осторожно признал Макс.

– А мне почему-то кажется, это надолго, – вздохнул Афанасий. – Ну с Гулей. Не то чтобы интуиция… Просто чем бестолковее ситуация, тем она более настоящая, что ли.

Макс ничего не понял и хмыкнул. Поезд замедлился, остановился и снова тронулся.

– Я теперь не успокоюсь, пока не прибью ее эля. Я себя знаю… – сказал Афанасий.

– Смотри и ее не п-прибей с ним вместе! – спокойно посоветовал Макс.

И снова они молчали. Макс мирно покачивался, держась за поручень. Афанасий же попрыгивал, как воробей.

– Ты все понял? – заорал он вдруг Максу на ухо.

– Да, – вздрогнул Макс. – А чего я п-понял?..

– Думай!

Макс думал до следующей станции.

– А! Что моя Нина, скорее всего, из форта Белдо, а не из форта Д-долбушина? Она пы-п-практикантка, – заикнулся он.

«Ого! – оценил Афанасий. – Моя Нина! Быстро он ее присвоил! А несколько часов назад называл обезьяной».

– Я не о том, – сказал он. – У ведьмарей новый набор! Хорошо бы посмотреть, как это все у них протекает? А?

В ШНыре Афанасий встретил Ула. Тот стоял со своим похожим на двустволку шнеппером и с пятнадцати шагов целил в консервную банку. Выстрелил. Банка осталась стоять.

– Я вот тут думаю о женских капризах. Ну, когда кому-то мерещится, что с лошадью больше времени проводят и все такое… – сказал Ул.

– А это правда? – спросил Афанасий.

– Не о том речь. Что их вообще заставляет так себя вести? Может, женщина капризничает потому, что ей важно проверить, вынесет ли мужчина капризы возможного ребенка? Типа тест?

– Есть девушки, которые не капризничают, – неосторожно брякнул Афанасий.

Ул снова выстрелил.

– Кто? Твоя радистка из Гондураса?.. Чудо! былиин! Так их, небось, учат на гвоздях спать, головой вниз есть и пальцем сейфы открывать.

– Учили, – сказал Афанасий.

– Как учили?

– Она погибла, – Афанасий опустил глаза. – Не вышла на связь. В горах, где был спрятан передатчик, нашли втоптанную в землю чеку от гранаты.

Ул схватил его за руку. Весь он – от волос на голове до ногтей на ногах – был одна сплошная дружба.

– И ты молчал?

– Да шучу я. Жива. Сидит дома. Купила кулинарную книгу, – кисло признался Афанасий.

Ул оттолкнул его.

– Ничего себе шуточки!!! Ты просто болван!

– Ага, – кивнул Афанасий. – Знаю.

Банка, в которую целился Ул, упала сама.

Калерию Валерьевну Афанасий нашел в преподавательской, узкой и длинной. Ходили споры: то ли Кузепыч замуровал часть коридора, то ли она вытянулась вследствие неудачной пляски шаманщиков, которые хотели задавить преподавательский состав ШНыра стенами, но не справились и только вытянули комнату.

Кавалерия стояла у доски с расписанием и соображала, как сделать из одного свободного педагога четыре, чтобы заполнить все «окна».

– Ничего не вытанцовывается! Опять народ будет болтаться без дела! Похоже, придется вам заниматься с новичками, – пожаловалась она.