Лицо у Кузепыча было пасмурное. «Поддушивает жабка!» – подумала Рина. И еще вспомнила, что Яра называет жабку Кузепыча «индюдюдуальная».

– Парни за мной! Остальные ждут! – отдышливо скомандовал Кузепыч и, не останавливаясь, протащил матрас в коридор проживания непрекрасного потолка.

Кирилл оглянулся на Лену. Как-то так случайно получилось, что несколько минут назад он дал ей подержать свою сумку, а потом забыл забрать.

– Веди себя хорошо, Кирюнчик! Если тебя будут обижать, плачь громко, чтобы я услышала! – напутствовала его Лена, вручая сумку.

– Да иди ты! – смутился Кирюша.

– Это ты идешь! Мне велели ждать, – спокойно парировала Лена.

Даня шел и считал комнаты. Они были по обе стороны коридора. Обычные деревянные двери, пахнут свежей краской. Кузепыч смотрел на них и надувался от удовольствия. Коридор завершался маленьким залом. К стене крепился турник. Тут же стояли теннисный стол и скамья для жима лежа. Пока Сашка искал глазами штангу, что-то загрохотало. Послышалось звяканье блинов, птичий крик, и Сашка понял, что штанга нашла Влада Ганича раньше, чем он ее.

Дружелюбно, точно деревенский мужик приставучую псину, Кузепыч толкнул гриф ногой, и тот, ворчливо позванивая, укатился в угол. А Кузепыч уже стоял у крайней двери и подыскивал нужный ключ.

– Повезло вам: комната рядом с холлом. Всегда видно, когда стол свободен. Правда, в душ далеко бегать и мячик по мозгам стучать будет. На каждый из плюсОв есть один из минусОв.

Замок щелкнул, и Кузепыч, не вовремя налегший на дверь плечом, провалился в комнату. Сашка увидел деревянные кровати в два яруса и большой стол.

– Размещайтесь! – Кузепыч, отдуваясь, забросил матрас на одну из кроватей.

Над Сашкиной головой пролетела здоровенная сумка.

– Я наверху у окна! Забито! – заорал Макар.

Даня улегся на кровать и вытянул ноги.

– Ну вот! Очередное прокрустово ложе в царстве лилипутов!

Кузепыч поразмыслил над выражением «прокрустово ложе», сурово пошевелил бровями и напомнил, что в ШНыре не выражаются.

Макар, имевший привычку проверять всех новых людей на «слабину», соскочил со второго яруса.

– Слышь, отец! Курить где? – по-свойски спросил он у Кузепыча, хлопая себя по карману. «Отец» посмотрел на Макара и внезапно вдвинул его в стену животом.

– Эй, вы ча? Убьете человека! – пискнул Макар, пытаясь спастись от каменного Кузепычева брюха. – Здоровья моего не жалко?

Кузепыч кинул на Макара взгляд, в котором ясно читалось, что здоровье Макара для него, конечно, ценность, но не такая, как два кило шурупов.

– Ужин через час! С вами – все! – клешня Кузепыча сделала рубящее движение. Он вышел из комнаты.

Влад Ганич бережно снял пиджачок и мучительно поискал глазами, где бы его разместить.

– И как он тебе? – вкрадчиво спросил он у Макара, желая спровоцировать того на осуждение.

Странно, но мнение Макара оказалось на удивление лояльным. Он любил тех, кто умел поставить его на место.

– А ча, нормальный мужик! Хоть отжиматься не заставляет!

В коридоре запыхтели, и в комнату снова просунулось круглое лицо Кузепыча.

– Забыл предупредить! На вашем месте сегодня ночью я закрыл бы двери! И кроватью бы придвинул!

– Зачем? – спросил Влад.

Кузепыч сурово подвигал красной пяткой, заменявшей ему подбородок, и, ничего не объясняя, скрылся.

Девчонок Кузепыч заселил мгновенно. Чувствовалось, что даже самое короткое пребывание в женском обществе его напрягает.

– Разбирайтесь… уф! сами!.. уф!… где чего! – фыркнул он, как морж.

С вещами разобрались рекордно быстро, поскольку вещей ни у кого не было. Но даже с этим минимумом некоторые ухитрились неплохо устроиться. Лена взбила подушку, пришпилила кнопкой к стене фотографию. Что-то подправила, где-то добавила. Вроде ничего и не сделала, а сразу стало по-домашнему.

Алиса забралась на верхний ярус. На спинке кровати она обнаружила три раза по семь зарубок. Видимо, кто-то изнывал и считал дни. Непонятно, отчего дальше он прекратил делать зарубки. То ли привык, то ли вылетел, то ли его съел сердитый Кузепыч, обнаруживший порчу казенной мебели.

Фреда уставилась на верхнюю кровать, на которой кто-то оборудовал себе ложе с балдахином.

– Тут обитает местная грымза! Сперла все одеяла! – с негодованием заявила она.

Рина молча сдернула одеяла и раздала их. Голая электрическая лампочка, жалобно провиснув, болталась на проводе.