– А вы что тут делаете? Артурыча позову! – внезапно сказал Курдюмов, отступая на шаг назад.

Сашка заморгал. Курдюмов обычно разбирался со всеми вопросами сам и Артурычей не звал.

– Рина? Это ты? – окликнул он неуверенно.

Учитель физкультуры провел рукой по красному лицу.

– Ага, я! Прости! Ты очень похож на одного соседа, который два месяца путал нашу дверь с туалетом.

– Ничего… Давай руку!

Рина замотала головой. Давать руку мужику, путающему двери, ей не хотелось, хотя бы это был совсем и не он.

Вспомнив о Насте, оба повернулись к ней. Сашка ожидал, что и Наста окажется какой-нибудь Курдюмовой, но она изменилась не так глобально. Просто девушка лет восемнадцати. Ну чуть выше, чуть уже в плечах, с короткой светлой челкой и… если быть откровенным, на порядок симпатичнее.

– Волосы! – сказала Рина.

– Чего волосы? – Наста подняла руку и недоверчиво потрогала челку.

Не обнаружив, во что посмотреться, она метнулась к ближайшей машине. Развернув к себе зеркальце, уставилась на свое лицо. Смотрела и дергала бусы, наматывая их на палец.

– Красивый девушка! Куда тебя даром везти, красивый девушка? – произнес кто-то рядом.

Наста медленно повернула голову. С водительского места на нее смотрел молодой развеселый азербайджанец, улыбаясь не только зубами, но и розовыми деснами.

Наста опомнилась и отскочила от машины. Рина с Сашкой ждали ее, тревожно поглядывая друг на друга. У обоих были подняты воротники, в которые они сосредоточенно зарывались носами.

– Рано мы булавки воткнули, – пожаловался Сашка.

– Почему?

– Да нам три раза уже пытались по морде дать. И каждый раз по уважительной причине. Прямо даже неловко защищаться… Сашка вон жену бывшую встретил! Зачем ты ее бросил тридцать лет назад, а? – спросила Рина.

Рядом стояла полная пожилая женщина и держала Сашку за рукав. Сашка пыхтел. Ему и рукав хотелось вырвать, и одновременно было неудобно. Он потел и вел себя как пойманный воришка.

– Ты совсем не постарел! Просто скажи: зачем? Я все пойму! – повторяла женщина.

– Не надо его дергать! Он сам не понял, – встряла Наста.

Женщина вздрогнула, будто ее ударили, отпустила рукав и быстро пошла в толпу. Сашка шагнул за ней, желая задержать, но остановился.

– Только попробуй еще раз нагрубить моей жене! – пригрозил он Насте и качнул пальцем ее бусы. – И вообще, помнишь, что у тебя всего три часа?

Наста поежилась, как Золушка, у которой поинтересовались, что она собирается делать после двенадцати.

– Не лезь без мыла в душ! – отрубила она.

– Чего?

– В душу, говорю, не лезь! Че встали? Ну все, вдовы, потопали! – хрипло сказала она и шагами пошла к метро.

Ей дико хотелось курить.

В метро они заметно повеселели, особенно когда благополучно миновали турникеты. Сашка усиленно отворачивался, чтобы дежуривший у эскалатора милиционер не опознал в нем преступника с утренней ориентировки. Мало ли, чем аукнется булавка.

В вагоне, ощущая смутную вину перед брошенной женой, Сашка всем порывался уступать место и ловил за руки тетушек, которые от испуга отказывались садиться. Так они доехали до «Китай-города», а оттуда до «Третьяковской».

Эскалатор на «Третьяковской» настойчиво пах новой резиной. Наста внезапно поняла, что волнуется. Она ехала, и ей хотелось, чтобы эскалатор поднимался бесконечно.

– Ты уверена, что нам сюда? – спросила Рина.

– Угум. Сто раз в этом районе паслась. У них тут база возле памятника маньякам, – подтвердила Наста.

– Кому-кому памятник? – усомнилась Рина.

– Неважно как он называется. Важно, что это реальный памятник маньякам. Ведьмари его обожают. У нас в ста метрах от него ни одна нерпь не работает. Что ж ты хочешь: Болотная площадь! Ничего не напоминает?

До Болотной площади они добрались с приключениями. Сашка встретил мужичка, который называл его Рыжий, нехорошо щурился и повторял: «Забыл, сволота, речку Колыму?»

– Почему я никого не встречаю? – ляпнула Рина, и тотчас судьба ее наказала. Рядом затормозила машина.

Из нее выскочил мужчина и, восклицая: «Иди на дочь свою посмотри! Такая же дрянь растет!», стал заталкивать ее в автомобиль. Пришлось удирать дворами, а он бежал следом, тощий и несчастный, и кричал.

– Не надо было вообще с этими булавками связываться!.. Какие-то все израненные, никого целого нет, – хмуро сказала Рина, пиная водосточную трубу. Труба грохотала, но не там, где пинали, а выше. Из нее сыпался мусор.