– Илья, не спишь? – голос в трубке заставил меня споткнуться на ровном месте и словно прилипнуть подошвами к платформе. Не веря ушам, я застыл столбом посреди людского потока, не обращая внимания на толчки в бок, прикрыл трубку ладонями и весь обратился в слух.

– Нет, Маш... Не сплю. Доброе утро, – до меня наконец дошло ответить. – Чем обязан?

– Ты сегодня вечером чем-нибудь занят?

– Да нет, – я немного растерялся, – не особенно... Свободен, в общем.

– Ты извини, мне сейчас не очень удобно разговаривать, – вполголоса говорила Маша. – Давай сегодня вечером на Ярославской улице, в «Петровиче», в половине одиннадцатого, ладно? Там концерт группы одной нашей, ну, в общем, пообщаемся заодно. Договорились?

– Конечно, – я бросил быстрый взгляд на циферблат мобильника. – Обязательно буду.

– Ну все, тогда до вечера. Там найдемся. Пока.

Связь прервалась. Я в раздумьях медленно вышел на утреннюю привокзальную площадь. Мутным селевым потоком пронеслась в голове масса дел, редакций, отчетов, планерок, сдач материала и прочая тряхомудия, ждавшая меня после отпуска в Москве.

– Э! – оскалился на меня железными зубами какой-то небритый шахид, подпиравший задницей старую-престарую «жигули-шестерку»; видимо, чтоб не развалилась. – Такси нада?

– Да, конечно, – тут же среагировал я. Забросив рюкзак на заднее сиденье пожилого агрегата, я устроился впереди, пристегнулся, достал сигареты, закурил. Рухлядь взвизгнула стартером, вздрогнула и закряхтела.

– Куда едем? – довольно улыбнулся джигит.

– Во Внуково, в аэропорт. Побыстрей только давай.

– Вах, – джигит улыбнулся еще шире. – Вагызал, аырапорт. Турыст, да?

– Вечный, – теперь улыбнулся и я, отвернулся к окну и до самого аэропорта не проронил больше ни слова. И во Внуково, в каком-то баре, пока смотрел в интернете концертный график киевского филиала клуба «Петрович», я тоже сидел молча. И в киевском аэропорту «Борисполь» до самой стоянки такси тоже молчал. Только улыбался.

– Ты откуда взялся, мутант? – изумленно вытаращился Стас, увидев меня на пороге. – Я же тебя сам сегодня на паровоз сажал.

– От верблюда, – сделал я загадочную рожу и закинул в угол рюкзак. – Иду на концерт какой-то группы «Ундервуд». Знаешь такую?

– Ясен хрен. Кто их не знает-то.

– Тогда наливай.

Стас налил. Я поднял рюмку:

– Ну, за «Ундервуд».

– Вот думаю, тоже, что ли, с тобой сходить, – Стас прищурился. – А шо такого? Группа мне нравится...

– Только попробуй, – отрезал я. – Хитрая хохляцкая морда.

Мы чокнулись. Стас искоса взглянул на меня, тряхнул головой и вместо закуски повертел пальцем у виска. Глаза его, впрочем, улыбались.

С Машей мы встретились внутри заведения. Она сдержанно поцеловала меня в щеку, мы сели за столик у сцены и заказали выпить. В «Петровиче» было довольно шумно, да и вообще беседа как-то не клеилась – я просто молча смотрел на Машу. Я любовался ею во все глаза. Впрочем, она довольно скоро потеряла ко мне всякий интерес – на сцену вышли музыканты. Я было немного обиделся, но когда началось собственно мероприятие, сразу все понял.

Концерт оказался на удивление хорош, и мне доставило удовольствие лишний раз убедиться в превосходном вкусе моей спутницы. Со сцены накрывало волнами харизмы и обаяния, а от словарного запаса в текстах песен и колоссального построения фраз я просто обалдевал. Я и не подозревал, что современная русская говноэстрада способна породить такой шедевр, поэтому русскую музыку не слушал в принципе, и открытие в виде ребят из «Ундервуда» оказалось на редкость приятным.

Незаметно пролетели полтора часа, и мы с Машей оказались на улице. Глаза ее горели. Мы взяли такси, и она назвала адрес какого-то очередного заведения. Хотелось побыть в тишине.

Мы сидим в едва освещенном углу кафе, в удобных кожаных креслах. В моем бокале с виски одиноко болтается кубик льда; Маша, сидя напротив, пьет вино и курит. Она очень красивая.

– Ты когда в Москву-то?

– Никогда, – улыбнулся я. – Останусь здесь жить. Чего я там не видел? А тут есть ты.

– Не выдумывай, – она тоже улыбается. – Ты же знаешь, что здесь тебе вообще лучше не показываться. А там ты дома, и тебе ничего не угрожает.

– По-ку-ситесь на президента, – пропел я вполголоса. – У него теплый взгляд и улыбка. Но думать, что он не умеет стрелять – большая ошибка.

– Смотри-ка, запомнил, – она снова улыбается: напетая мною песенка – из репертуара сегодняшнего концерта. – Мне очень приятно, правда. Это моя любимая группа. Но, – она посерьезнела, – ты, к сожалению, не президент. И стрелять вряд ли умеешь. Хотя... взгляд у тебя тоже теплый.