– Что тут? – испуганно спросил он.

– А шут его… Похоже, конец света!

– Господи помилуй, – мелко закрестился Пантелей.

Проводив взглядом скрывающийся вдали поезд и убедившись, что все идет как планировали, Красильников прыгнул на подножку салон-вагона, открыл дверь вагонным ключом. И сейчас же из-за насыпи поднялись Илларион и Миронов, тоже одетые в форму железнодорожников.

– Василий, оставайся здесь, страхуй! – крикнул Воробьеву Красильников и, пропустив вперед Миронова и Иллариона, следом за ними поднялся в вагон.

В выбитых окнах полоскались занавески, под ногами хрустело стекло, было дымно. Красильников не сразу сообразил, что за черный комок мечется под потолком, – лишь потом, когда этот комок вырвался через окно и взмыл в дымное небо, он понял, что это ворон.

Сейф был в углу вагона, под киотом. Подняв лежащий на полу стул, Миронов подсел к сейфу и стал его разглядывать. Потом вынул из кармана куртки набор длинных и тонких отмычек, завернутых в белоснежный платок, задумчиво посмотрел на них и опять замер…

Снаружи в разбитое окно салон-вагона доносились далекие выкрики, гудки, звон колоколов, треск полыхающих пристаней. В пакгаузах рвались снаряды и ящики с патронами. Все это слилось в сплошной, непрерывный гул, грохот, треск. Миронов повернул к Красильникову побледневшее, потное лицо, что-то сказал. Красильников не расслышал, наклонился.

– Я не могу работать в таких условиях! Мне нужна тишина! – прокричал Миронов. – Я должен слышать механизм замка!

Упругая волна очередного взрыва качнула вагон. Миронов, поняв всю тщетность своих притязаний, обреченно махнул рукой, опять поднес к глазам отливающие синевой отмычки. Выбрав наконец одну, осторожно ввел ее в отверстие замка, прильнув ухом к дверце сейфа… На смену первой отмычке пришла вторая, затем третья, и Красильникову уже казалось, что возне этой не будет конца. И вдруг очередная отмычка легко повернулась в замке, еще одна манипуляция чутких пальцев – и тяжелая дверца сейфа открылась.

Красильников глянул на часы: они находились в вагоне всего шесть минут. Все шло по плану.

Едва Миронов открыл сейф, как Илларион положил на его плечо тяжелую руку:

– Поработал – не мешай работать другим! – И, подталкивая Миронова, он завел его в узкий, тесный тамбурок, примыкающий к салону. – Посидим здесь, поразмыслим.

– Интересно все же, кто вы? – уже порядком осмелев, спросил Миронов.

– Я же тебе уже говорил.

– Это неправда. Всех севастопольских фармазонов я знаю – и своих, и залетных… А может, вы красные?

– Придумаешь такое! – изобразил удивление Илларион и, помедлив, добавил: – Скажи, ты про хана Куш-Кая слышал?

– Нет.

– Так вот, мы – из его армии.

Миронов скептически улыбнулся, сказал:

– Третья сила, что ли? Красные, белые и теперь этот… хан.

– Пусть будет третья, – согласился Илларион.

Тем временем в салон-вагоне появился Кольцов. Не теряя ни секунды, подбежал к сейфу, где ждал его Красильников. Заглянул внутрь.

Вверху – рулоны полевых карт с нанесенной цветными карандашами обстановкой, на средней полке – особняком – кожаная папка. Красильников взял ее, передал Кольцову. Кольцов достал из нее документы. Это был боевой приказ Врангеля и инструкции к нему.

«Удача! – торопливо подумал Кольцов. – Вот удача!» Стараясь запомнить каждое слово, стал читать страницы приказа:

«Генералам Слащову, Кутепову, Писареву, Абрамову и комфлота адмиралу Саблину. Мой план летнего наступления из Крыма предусматривает занятие Северной Таврии, Донбасса, районов Дона и Кубани…»

Дальше, дальше!

«…Я решил: 7 июня 1920 г. силами 1-го армейского корпуса генерала Кутепова и Сводного корпуса генерала Абрамова при поддержке танков, бронепоездов и аэропланов прорвать оборону красных в перекопском и чонгарском направлениях…»

Информация важная, но не главная – где задачи корпусу генерала Слащова?.. Кольцов перевернул еще одну страницу:

«…Адмиралу Саблину подготовить суда для переброски войск генерала Слащова в пункт и срок согласно указаниям, которые он получит дополнительно».

Кольцов побледнел: ничего конкретного о действиях Слащова в приказе не было. То, что он прочел, было известно Фролову, а потом и ему задолго до этого дня.

Что же это за приказ? Дезинформация? Выходит, что Слащов предполагал предстоящий визит к нему и перехитрил их? Операция, потребовавшая безумных усилий и риска сводилась на нет?

Кольцов закрыл папку. Нет-нет, пока это только предположение, что Слащов перехитрил их. Во всяком случае, он не должен догадываться о том, что они побывали здесь, потому спросил у стоящего рядом Красильникова:

– Где она была? Положи точно на место.

Красильников принял папку. И тут же оба они увидели в глубине сейфа на этой же полке большой штабной конверт. Кольцов взял его. Несколько наискось торопливо от руки на нем было написано «Седьмой круг ада».

– Это еще что? – разглядывая конверт, удивился Павел. – Уж не мемуары ли господина генерала?