– Потом расскажу. Мне нужно срочно проверить, дома он или нет.

– Я не знаю его домашний. Мы с ним почти не общаемся.

– Спроси, пожалуйста, Феликса.

– А его еще нет. Бизнесмен – самая вредная профессия. У них совершенно ненормированный рабочий день. Может явиться за полночь, а чуть свет уже умотать, – горько пошутила Татьяна. – Мне кажется, у меня где-то лежал список мобильных телефонов сотрудников института. Я поищу?

– Да, я подожду.

"Как же узнать, где он? – терялась в догадках Валентина Ипполитовна. – Если он дома, то у него стопроцентное алиби. Ох уж эти современные электронные штучки. Они только помогают преступникам".

– Нашла! – появился в трубке радостный голос Архангельской. – Диктую.

Валентина Ипполитовна записала номер, однако попросила:

– Таня, будет лучше, если ты сама ему позвонишь.

– А что я ему скажу?

– Скажи, пусть срочно переключит телевизор на пятый канал. Там про ваш институт показывают.

– Да? Я сейчас тоже включу.

– Нет. Танечка, ты сначала позвони, а трубку городского не клади. Я тебя очень прошу.

В динамике отчетливо брякнуло – трубку опустили на столешницу. В отдалении, словно из-за стены, послышался голос Татьяны. Потом она вернулась к телефону и потерянно сообщила:

– Я дозвонилась и сказала всё, что вы просили.

– И что он?

– Ответил, что ему это не интересно и отключился.

– А ты слышала какой-нибудь фон?

– По-моему нет.

– Может, он шел по улице или ехал в машине?

– Я не прислушивалась. Мы очень коротко поговорили. Но голос его звучал четко. Что случилось, Валентина Ипполитовна? Зачем мы ему звонили?

– Это мои старческие причуды, – раздосадовано ответила Вишневская. – Не обращай внимания.

– По какому каналу передача о нашем институте? По пятому?

– Уже закончилась. Это был короткий репортаж.

Вишневская распрощалась с бывшей ученицей и задумалась. Михаила Фищука проверить не удалось, но она теперь знает, что Феликс Базилевич отсутствовал дома. А как у него со здоровьем? Валентина Ипполитовна нажала кнопку повтора номера на телефонном аппарате.

– Это опять я, Танечка. Забыла посоветоваться, чем лучше лечить простуду? Если мучает кашель.

– Ой, да зайдите в аптеку, там порекомендуют. Сейчас много разных таблеток.

– А ты, что покупаешь?

– Мне помогает "Коделак". Недавно принимала.

– И Феликсу он подходит?

– Он предпочитает чай с медом и коньяком. Причем чай и коньяк в одинаковых пропорциях. Сегодня специально для него свежий мед купила.

– Неужели в теплой Испании простудился?

– Это летом там тепло. А сейчас октябрь. Сунулся в море, вот и покашливает.

– Сильно?

– Да так, слегка. Вот сегодня выпьет ударную дозу, глядишь, к утру и пройдет.

– Мне такой способ вряд ли осилить. Попробую "Коделак". Спокойной ночи, Танечка. Извини за беспокойство.

Учительница медленно опустила трубку. Итак, Феликса не только нет дома, у него еще и кашель.

Ей вспомнилось вчерашнее посещение больного Ефима Здановского. Кашлял ли он во время встречи, она не помнит. А вот что жена назвала его Фимой – это точно! Тоже на букву Ф! Как же она об этом сразу не догадалась.

Валентина Ипполитовна откопала в сумочке листок с телефоном Здановского. Он вчера его записал и просил звонить в случае необходимости. Учительница математики, чувствуя себя заправским сыщиком, уверенно набрала домашний телефон Здановского.

– Алло. Ефим Аркадьевич? – спросила Вишневская в ответ на неразборчивое бурчание.

– Да. Это я. Добрый вечер, Валентина Ипполитовна.

– Ой! Узнали. А я нашла вашу записку с телефоном, хотела переписать в записную книжку, а потом засомневалась. Вы это или не вы. Такой почерк неразборчивый.

– Это я, Валентина Ипполитовна. Вы хотели попросить меня помочь разобраться с рукописями?

– Пока рано. Я сначала сама всё рассортирую. Да и Константина завтра отпустят.

– Данина выпускают?

– Он же не виновен. Там какого-то вора-домушника нашли. Говорят, он – убийца.

– Я так и думал. Данин все-таки математик.

"Вчера вы говорили о нем совсем по-другому", – припомнила Вишневская и решила уточнить важный момент.

– Константин переживет этот ужасный стресс, а вот его маму уже не вернуть. Вы ее знали?

– Немного, – коротко ответил Здановский и замолчал.

– Извините за беспокойство, Ефим Аркадьевич. Теперь я навела порядок в записной книжке. Вы, кстати, выздоровели?