Инквизитор неподвижно сидел на том же месте, где Гильза видел его в прошлый раз, словно он и не покидал кресла Хороса в течение двух суток.

На вошедшего он не смотрел – разглядывал хитрую конструкцию из маленьких шариков на веревочках – один из тех дурацких механических сувениров, которые почему-то любят ставить на свои столы руководители. Оттянешь в сторону крайний шарик – он ударит по остальным и, поражая убогое воображение клерков, отскочит лишь единственный шарик – с противоположной стороны.

Эта цокающая конструкция, напоминающая странный игрушечный маятник, очевидно, помогала гостю из Лагора углубиться в свои мысли. А потому курьеру пришлось некоторое время неподвижно стоять, покрываясь холодной испариной и гадая, что же будет дальше.

Наконец, отец Пемброук приподнял бровь, скосив глаза в сторону замершего у двери человека. Этого коротко взгляда было достаточно, чтобы юноша ощутил: его просканировали с головы до ног, выведав все сокровенные мысли и чувства.

Гильза сделал пару шагов и замер у дальнего конца стола, не решаясь ни ступить дальше, ни присесть. Инквизитор неспешно откинулся на спинку кресла, произнес неожиданно слабым голосом:

– А-а-а… Это ты – тот самый курьер? Наслышан, наслышан о твоих подвигах…

– Поверьте мне, господин инквизитор… – пробормотал Гильза, с трудом двигая пересохшим языком. – Я не специально…

– Все так говорят, – равнодушно заметил инквизитор, складывая перед собой ладони и разглядывая кончики пальцев. – Поначалу. А как нажмешь немного – начинают рассказывать подробности. Ты даже не представляешь, сколько удивительных подробностей вспоминает человек, оказавшийся в подвалах Инквизиции, как красноречив делается самый угрюмый молчун, оказавшись на дыбе…

– А что это такое, – простодушно спросил парень, – дыба?

– Молодежь! – добродушно улыбнулся лагориец. – Самонадеянность, легкомыслие, никакого интереса к делу… Может, ты не слышал и про «испанский сапожок»? А про «стальную деву»? Нет? А как насчет кипящего масла и раскаленных щипцов? Должен признать: земная Инквизиция достигла немалых успехов в области ведения допросов. В свое время я с большим удовольствием ознакомился с некоторыми трудами. Читал ли ты «Молот ведьм?» Ну, хотя бы слышал об этой потрясающей книге?

– Не знаю, может, и читал, – Гильза пожал плечами. – Только у меня с памятью проблемы – амнезия.

– Замечательно, – отец Пемброук потер руки. Казалось, он получает немалое удовольствие от этой беседы. – Какая незамутненная душа, какие перспективы для духовного роста! Скажи-ка, дружок, как ты – такой – попал в Орден? За какие личные качества достопочтенный и глубоко уважаемый мною Хранитель Хорос ввел тебя в круг избранных?

Гильза не придумал ничего лучшего, как снова пожать плечами:

– Даже не знаю. Честно говоря, я сам иногда спрашиваю себя об этом. Никаких особенных достоинств у меня вроде нет. Кроме способности к перемещению. Правда, я ни разу не пробовал – Хорос говорит, пока не стоит.

– Ну, это как раз дело наживное! – чуть улыбнулся отец Пемброук. – Все мы вначале не умели – потом научились… Но как он нашел тебя?

– В больнице.

– В больнице? Ты был болен?

– Я и сейчас не совсем здоров, – честно признался Гильза. – У меня пуля в голове.

– Что?

– Пуля. Не знаю, как она туда попала. Доктор говорил, на войне подстрелили. Только я ничего не помню об этом. Правда, Хорос считает, что это временно.

– Как интересно… – протянул инквизитор, задумчиво останавливая ход игрушечного «маятника». – Никогда не слышал ничего подобного, Признаюсь, ты меня удивил. И что же, эта твоя пуля… Не мешает работе?

– Мешает иногда, – согласился юноша.

Он немного приободрился: казалось, суровый инквизитор проникся нему сочувствием и даже некоторой симпатией.

– Бывает, не могу сосредоточиться, иногда теряюсь в сложных ситуациях. Потому и работаю курьером – на большее я не способен.

– Да, да, – беззлобно улыбнулся инквизитор, – меня весьма позабавили твои последние выходки.

– Я не нарочно, – он снова побледнел.

Но инквизитор жестом успокоил его:

– Ну, ничего, ничего. С кем не бывает? Главное – ты старался. Ведь так?

– Так.

– Вот и славно, – заключил инквизитор и вдруг словно спохватился. – А чего же ты стоишь? Присаживайся, присаживайся, в ногах, как у вас говорят, правды нет. Да и разговор предстоит долгий…