Я посмотрела на Котуса. Тот осмысливал новую информацию.

– Освободи меня, – хрипло, но уверенно, – хочу умереть.

– Поздравляю, ты мертв, – желчно ответил котенок и пошел за новым кусочком мяса.

Недоверие в глазах раба.

– Да?

– Уж поверь, я-то в этом разбираюсь. – Мурз радостно вытаскивал из общей кучки кусок мяса побольше.

Я уверенно кивнула в ответ на вопросительный взгляд Котуса.

– Но ты же ешь мясо. – На меня смотрели чуть ли не обвиняюще.

– Я вчера дракона убил, после чего напился его крови и теперь весь такой особенный. – Так, хорош думать о себе в женском роде, в конце концов, это может быть навсегда, так что надо привыкать к новому телу. А то не пойми чего получается.

Котус вздохнул и прикрыл глаза.

– Значит, мне, чтобы стать снова… не уродом, – я молчал, мужику и так тяжело – не буду лезть, – надо найти дракона, убить его и выпить крови?

– Не позже чем через два часа после смерти, – отвлекся от мяса котенок.

– Пошли! – кивнул Котус и решительно встал.

Я скептически выгнул дугой бровь и остался сидеть на месте. На меня недовольно посмотрели.

– А кто тебе сказал, что я тебя освобожу?

– Предпочитаешь подкармливать собственной кровью? У меня отменный аппетит.

Я хмыкнул и вопросительно взглянул на котенка. Мурз ел и отвлекаться явно не собирался. Гм… О, опять решения мне принимать.

– Ладно. – Тяжело вздыхаю, понимая, что делаю глупость. Котус напряженно смотрит на меня, застыв, как изваяние. – Короче, ты свободен. Можешь идти.

Теперь уже оба смотрим на Мурза. Котенок продолжает есть.

– Мурз!!! – хором.

Судорожный кашель, тихая ругань.

– Чего? – прохрипел он, отодвигая лапкой мясо.

– Он свободен?

Котус, казалось, даже не дышал.

– Да, а что, так не ясно?

Я выдохнул и усмехнулся. Отлично, одной проблемой меньше. Шея все еще болит, но раны заживают на удивление быстро.

– Что ж, тогда прощай, – кивнул я, поворачиваясь к Котусу.

Но тут в сердце вошел широкий серебряный клинок. А я… взглянул в его глаза, улыбнулся, чувствуя, как кровь хлещет из легких в горло, заполняя рот.

Действительно. И как я мог забыть… мы ведь враги.

– Извиняться не буду, – шепнул он, резко дернув нож вверх и вправо, ломая ребра и снова распарывая сердце.

Твою ж…

Огненный шар врезался в кота и снес его с меня. Я повернулся, кашляя кровью и пытаясь выдернуть трясущейся рукой клинок.

– Не шевелись. – Что-то пушистое прошлось по щеке. Нож выпал сам, а в груди медленно начало нарастать горячее жжение. Я застонал и попытался отодвинуться. – Потерпи, осталось немного.

Стиснув зубы, закрываю глаза. Больно.

– Все. Шрам потом пройдет. Эй, ты меня слышишь?

Неуверенно открываю глаза, пытаясь сфокусировать взгляд и понимая, что мне больше не больно. Мурз хмыкает.

– Где он? – хрипло, не спеша садиться или вставать.

– Не переживай. После такого он еще не скоро оправится. Хочешь, добью?

– Не… – Кашель пробивается наружу, заставляя согнуться и кое-как сесть. Грудь все-таки побаливает, не решаясь так просто забыть недавний разрыв сердца и аорты. – Не надо.

– Тогда он тебя добьет, – просветил Мурз, внимательно за мной наблюдая.

Кое-как встаю. Качнулся, чуть не рухнул, но упрямо пошел к кустам, в которых валялся еще не пришедший в сознание вампир.

– Скажи, – не оборачиваясь, – а почему у него были клыки до обращения?

– Заметил? – Голос явно довольный, чувствую себя двоечником, умудрившимся сдать тест на «пять». – В этом мире охотники произошли от вампиров. Но ненавидят их за это почему-то еще больше. Для них стать снова одним из детей ночи – хуже смерти, бесчестья и позора, в одном флаконе. Так что ты, можно сказать, очень качественно ему нагадил. Уж прости, но такое не забывается.

– Мог бы и предупредить перед тем, как я дал ему свободу.

Мурз только фыркнул. Да я и сам понимал, что глупость сморозил. Наивность уже давно плюнула на меня и смылась к другим деткам. Но это не мешает мне прокалываться снова и снова. Я неожиданно весело усмехнулся и возложил руки на валяющееся в отрубе тело. У моего желания было одно условие: у сказки должен быть счастливый конец. А это значит, что герой как минимум доживет до ее конца и будет там чем-то сильно осчастливлен. И вряд ли этим «чем-то» будет смерть от руки Котуса. Так что…