Думая так, сенатор и предположить не мог, что богиня Фортуны — дама переменчивая, а бог мгновения и удачи Кейрос так же стремительно исчезает, как и появляется. И не думая ни о чем эдаком, он строил на сегодняшний день предельно простые планы. Хинцельман устал от политики, политиков, президента, от Америки и вообще от всего этого суматошного мира. Его доставала жена, расстраивали дочери, раздражали друзья… Да и какие могли быть друзья у сенатора? Лишь один человек ему на этой земле был еще действительно дорог, и именно к нему сенатор ехал сейчас. Звали этого человека Алан.

Алан, одетый в банный халат, открыл Хинцельману дверь и впустил в дом. Волосы его были мокры, и это означало, что он только что из ванной. Сенатор и молодой человек поздоровались, обнялись и прошли в одну из комнат. Сев рядом на диване, они повели негромкий разговор.

— Ну как ты, мой мальчик? — поинтересовался Рой Хинцельман.

— Мне страшно. Мне надоела неопределенность, повисшая над миром, мне надоела неопределенность в наших отношениях.

— Потерпи еще немного, и все встанет на свои места. Скоро на твой счет поступят средства, и ты уедешь туда, куда мы договаривались.

— А ты? — с тревогой в голосе спросил Алан.

— А я еще должен буду некоторое время поиграть в эти идиотские военно-политические игры, чтобы дождаться момента истины и принять единственно верное решение. После этого уже совершенно безбоязненно присоединюсь к тебе, — сенатор вздохнул. — Я думаю, в той неразберихе, которая поднимется, когда противостояние землян с пришельцами достигнет апогея, нас никто не хватится. И мы при любом, слышишь, при любом исходе этого противостояния будем жить нормально. Но для того, чтобы все получилось, сейчас мне еще понадобится оставаться в деле. Так что тебе придется пока потерпеть.

— Ты уверен в том, что все получится?

— Все рассчитано, и по-другому просто быть не может. Ведь не зря я узнал тебя, а ты — меня. Надо подождать еще несколько месяцев, и мы будем вместе. Нас ждут прекрасные дни в одном отдаленном местечке и еще более прекрасные вечера, в которые мы еще больше узнаем друг друга и наверстаем упущенное. Ведь мы действительно столько упустили… Все могло быть иначе, если бы не сейчас, а раньше нам стало известно…

— Но ведь может произойти так, что мы забудем друг друга. Пришельцы же обещали реморализацию… Мне бы этого так не хотелось, — Алан был не на шутку встревожен.

— Не бойся, мой мальчик, будем надеяться, что все пойдет не так, как ты предполагаешь. А может быть, нас с тобой эта беда и вовсе не коснется. Есть у меня кое-какие идеи на сей счет — например, на время реморализации улететь с Земли в космос.

Говоря это, Хинцельман лукавил. Даже Алану он не собирался раскрывать всех своих планов, особенно по части кулуарных закулисных переговоров с пришельцами.

— Нет, я уверен, что мир обречен. Есть только один шанс на спасение. И шанс этот — объединение усилий всех стран в борьбе с инопланетным агрессором. Только так! — решительно произнес молодой человек. — Почему вы, политики, никак этого не поймете?

— Алан, дорогой мой, — Рой погладил юношу по плечу, — в тебе говорит юношеский максимализм. Все не так просто. Ведь для того, о чем ты говоришь, надо изменить весь мировой уклад. Понадобятся огромные усилия, не говоря уж о том, что если развитые и вообще цивилизованные страны еще могут как-то объединиться, то вряд ли на это согласятся непримиримые типа ваххабитов!

— Какие усилия? Какие ваххабиты? Все предельно просто, надо лишь договориться. В конце концов, мы же все — люди , гомо сапиенс! Так что же мы, не сможем понять друг друга?

— Ты, может, и гомо сапиенс, а я гомо политикус, и правят этим долбанным миром такие, как я. А значит, так этому миру и надо, пусть катится к черту. В конце концов, недаром говорится, что каждый народ заслуживает того правителя, которого имеет. Так что лично меня беспокоит сейчас лишь одно — это ты.

— Но ведь ты смог изменить свою жизнь. Смог наплевать на власть и оставить всех их в дураках. А если бы эти усилия да на благо мира…

— Не нужен мне теперь весь этот мир, обрыдло мне все.

А то, что я сделал, было только ради тебя. И с твоей, заметь, непосредственной помощью! Ведь это ты у нас гениальный финансист и хакер, а я так — только вовремя нажимал на нужные кнопки.

— Главное, чтобы ты оказался хорошим стрелочником, — попытался пошутить Алан, — и вовремя перевел стрелки туда, куда надо.

— Все у нас получится, — печально улыбнулся сенатор. — А теперь извини, мне пора.

— Куда ты?

— Надо еще пару вопросов решить. Не грусти, возможно, я приеду вечером. А пока скажу одно: никого не бойся — ни властей, ни пришельцев. И помни, что самое ценное в этом мире — человеческие отношения. Как жаль, что я понял это так поздно!