В некоторых государственных делах ясно видна вновь наступившая в Киеве доброта: после кончины Ярослава три его сына — Изяслав, Святослав, Всеволод- съехавшись, изменили статьи Русской правды: вместо кровавой мести за убийство они постановили взимать штраф, т. е., как говорят историки, совершенно отменили смертную казнь; запрещено было также убивать не свободного человека за то, что он ударил свободного; отменен закон Моисея в русском судебнике, разрешавший убивать вора ночью при его поимке.

Изяслав на деле показал, что он не желает губить своих врагов: когда киевляне хотели освободить из тюрьмы полоцкого князя Всеслава, чтобы посадить его на престол, вместо Изяслава (они негодовали на последнего за нежелание воевать с разорявшими страну половцами), то некоторые советовали князю послать в тюрьму и убить Всеслава, но Изяслав не согласился и принужден был на некоторое время оставить престол и уйти заграницу.

Когда близок Бог к народу-церкви, злые, хотя и творят злое, вследствие свободы, данной каждому человеку, но торжество их злобы продолжается недолго: лишившись ангельской защиты и не поддерживаемые злобой общества, ибо оно возлюбило доброту, они сами скоро лишаются земной жизни.

Так, знаем, что сын Изяслава Мстислав, при возвращении Изяслава в Киев, посланный отцом вперед, велел избить тех, которые освободили Всеслава и посадили его на престол, всего 70 человек, других ослепить, некоторые при этом погибли невинно. Что на это не было согласия Изяслава, свидетельствует летопись: “если кто скажет, что он казнил Всеславовых освободителей, то ведь не Изяслав это сделал, а сын его”. Мы знаем, что в том же году Мстислав был убит в Полоцке.

Мы говорили, что Ростислав, брат Владимира Мономаха, утопив св. Григория Печерского, вскоре сам утонул в реке. Другой Мстислав, правнук Ярослава, умер от стрелы через непродолжительное время после того, как ранил стрелой св. Василия Печерского, требуя от него указания, где зарыт клад в пещерах.

Великие дела Божии творились в Земле Русской. Конечно, и ответственность народа-церкви была велика.

В такие времена особенно требуется верность правде Христовой. Сама жизнь выдвигает трудности, которые служат испытанием любви к Богу и людям. Невозможно нам почти через тысячу лет проникнуть взором во всю тогдашнюю жизнь, однако история оставила некоторые видимости того времени. К важнейшим относится порядок замещения княжеских престолов.

Мы подробно исследуем все жизненные события, связанные с этим порядком, ибо здесь Русская земля открывается нам и показывает свое духовное состояние, свою жизнь и свою судьбу, чувства и поступки князей символизируют чувства и поступки всего русского народа-церкви того времени или, вернее сказать, главенствующего большинства его.

Основоположником княжеского очередного порядка был Ярослав. По свидетельству летописца, Ярослав перед смертью сказал сыновьям: “Вот я отхожу от этого света, дети мои! Любите друг друга, потому что вы братья родные. Если будете жить в любви, то Бог будет с вами, Он покорит вам всех врагов; если же вы станете ненавидеть друг друга, ссориться, то и сами погибнете и погубите землю отцов и дедов ваших”. Старшему сыну Изяславу он отдал Киев и сказал: “Слушайтесь его, как меня слушались, пусть он будет вам вместо меня”. Изяславу еще прибавил: “если кто захочет обидеть брата, то ты помогай обиженному”. Как бы для укрепления порядка Ярослав сказал третьему своему сыну Всеволоду, которого особенно любил: “дожидайся своей очереди, когда Бог даст тебе получить старший стол после братьев правдою, а не насилием”.

Ярослава история назвала Мудрым. у мудрого всегда довлеет главная мысль. Но тщетно мы станем искать в предсмертном обращении к наследникам государственной власти Ярослава какой-либо главной мысли, необходимого руководства для будущего, когда род станет размножаться и возникнут большие затруднения при замещении княжеских престолов. Никаких письменных указаний, ничего, что имело бы законный характер. Мысли нет, но есть призыв к чувству — самому великому христианскому чувству — любви. Как бы уже не сам мудрый Ярослав говорит в последний час своей жизни, а тот вышний мир, куда должна последовать его душа. В святое время Бог дает святую задачу: не умом руководитесь в государственном устроении, а сердцем. Задача труднейшая и даже неслыханная для государственных деятелей всех времен и народов, ибо всего выше ценится среди них государственный ум: великое преклонение вызывает он к себе*. Государственный же (иначе, политический) ум не выносит участия сердца, оно мешает ему. Но вот русскому княжескому роду в Русской земле завещано было руководиться только любовью и прибавлено: если не будете иметь любви между собою, то и сами погибнете и погубите землю отцов своих.

* Интересно здесь отметить мнение о предсмертном завещании Ярослава одного известного историка-прагматика (Ключeвского): “Завещание отечески задушевно, но очень скудно политическим содержанием”.

Когда Господь призывает кого-либо к святому делу, Он знает, что оно будет исполнено (хотя бы и не в полную меру сил). Особая помощь Божия дается князьям: им были присущи (прирождены) некоторые понятия и чувства; какие же? Слова Ярослава обращены только к сыновьям: “любите друг друга, потому что вы братья родные”, - но пройдет век, полтора века, князья размножатся, племена (линии) их разойдутся и, несмотря на то, все они будут называть себя братьями без различия степеней родства; в летописях мы даже не встречаем названий двоюродный или троюродный брат*. Братолюбие, братолюбство звучало постоянно в сношениях князей друг с другом**.

Столь ответственное слово, как брат, братолюбие, никогда не забываемое и столь трудное при вражде, конечно, есть Божие чудо, помощь Христа, вложенная в уста человека. Страсть кружит голову, но слово брат охлаждает страсть и зовет к примирению. Князья легко мирились: просящий мира тотчас получал его, как бы ни выгодно было противникам продолжать войну (характерная черта этого времени).

* Иностранные языки выработали особые названия для этих степеней родства, на русском же языке таковых нет: как бы не имел он силы изменить заповедное слово — брат.