— А вот это верно! — рявкнул Бенедикт. — Ты не думала!

Софи молча уставилась на него, широко раскрыв глаза и приоткрыв губы, не веря тому, что слышит.

— Ты хоть понимаешь, какие опасности подстерегают в этом мире одинокую женщину?

— Д…да, — с трудом выговорила она. — Вообще-то понимаю.

Если Бенедикт и слышал ее, то вида не подал, продолжая разглагольствовать о «мужчинах, которые не прочь воспользоваться случаем», о «беспомощных девушках» и о «судьбах, которые хуже смерти». Софи показалось, что она даже услышала нечто вроде «ростбифа и пудинга». Посередине этой тирады она перестала вслушиваться в слова. Она просто смотрела, как шевелятся его губы, слушала его голос и все время пыталась понять, почему он так заботится о ее благополучии, в то время как она совершенно бесцеремонно его отвергла.

— Ты слышала хоть слово из того, что я сказал? — спросил Бенедикт.

Софи покачала головой, сначала утвердительно, потом отрицательно.

Бенедикт тихонько выругался.

— Так вот, — заявил он, — ты поедешь в Лондон со мной.

Эти слова подействовали на Софи как удар хлыста.

— Я же только что сказала, что не поеду!

— Можешь не становиться моей любовницей, черт подери! — бросил Бенедикт. — Но самой добывать себе средства на пропитание я тебе не позволю.

— Я прекрасно с этим справлялась до того, как с вами познакомилась!

— Прекрасно? У Кавендеров? И это ты называешь «прекрасно»?

— Вы несправедливы!

— А ты плохо соображаешь.

Бенедикт считал, что говорит вполне разумные вещи, хотя, быть может, с излишней горячностью, однако Софи, похоже, думала иначе, поскольку в следующую секунду, к немалому его удивлению, он очутился на земле лицом вниз, сраженный хуком справа.

— Не смейте называть меня дурой! — прошипела Софи. Бенедикт заморгал: от меткого удара все расплывалось у него перед глазами.

— Я вовсе не…

— Нет, называли! — сердито выпалила Софи и повернулась, чтобы идти.

В ту же секунду Бенедикт понял, что у него только один способ ее остановить, поскольку быстро вскочить на ноги в его ошарашенном состоянии он не может. Протянув руку, он схватил Софи обеими руками за щиколотку, и она рухнула на землю прямо рядом с ним.

Бенедикт понимал, что поступает не по-мужски, но выбирать не приходилось, и потом она первая его стукнула.

— Ты никуда не пойдешь! — свирепым голосом проговорил он.

Софи медленно подняла голову и, отплевываясь, одарила его яростным взглядом.

— Да как вы посмели это сделать! — воскликнула она возмущенно.

Выпустив ее ногу из рук, Бенедикт сел на землю.

— Вот так и посмел.

— Да вы…

Он предостерегающе поднял руку.

— Прошу тебя, ни слова больше.

У Софи округлились глаза.

— Вы меня просите?!

— Прошу, чтобы ты не сказала того, о чем впоследствии могла бы пожалеть, — пояснил Бенедикт.

Софи открыла было рот, чтобы что-то сказать, но, похоже, передумала и упрямо сжала губы. Коротко вздохнув, Бенедикт подал ей руку. В конце концов, она сидела на голой земле, и это, видимо, ей не очень нравилось.

Софи с отвращением уставилась на его руку, потом перевела взгляд на его лицо, и он стал таким колючим, что Бенедикт даже поежился. Не проронив ни слова и по-прежнему игнорируя его предложение помочь, она встала.

— Как хочешь, — пробормотал Бенедикт.

— Вот именно! — выпалила Софи и, повернувшись, направилась к дому.

На сей раз Бенедикт решил ее не задерживать, а идти за ней следом, что и проделал, держась на два шага позади Софи, прекрасно осознавая, как ей это неприятно. Наконец Софи не выдержала и, обернувшись, бросила:

— Прошу вас, оставьте меня в покое.

— Боюсь, что не могу.

— Не можете или не хотите?

— Не могу, — ответил Бенедикт, секунду подумав. Бросив на него хмурый взгляд, Софи пошла дальше.

— Мне и самому это так же странно, как и тебе, — заметил Бенедикт, идя за ней следом.

— Быть этого не может, — бросила Софи, остановившись и обернувшись.

— Ничего не могу с собой поделать, — пожал плечами Бенедикт. — Но я определенно не хочу тебя никуда отпускать.

— «Не хочу» и «не могу» — это совершенно разные веши.

— Я не для того спас тебя от Кавендера, чтобы ты безрассудно тратила свою жизнь.

— Как я буду жить, вас не касается!

Бенедикт понимал, что она права, однако не собирался в этом признаваться.

— Может быть, — согласился он. — И тем не менее я хочу, чтобы меня это касалось. Ты поедешь со мной в Лондон, и точка!..

— Вы пытаетесь меня наказать за то, что я вас отвергла, — укоризненно проговорила Софи.

— Нет, — медленно ответил Бенедикт. — Я бы с радостью тебя наказал, и в таком состоянии, в каком я сейчас нахожусь, я бы даже сказал, что ты заслуживаешь наказания, но я собираюсь увезти тебя с собой в Лондон не поэтому.