Маговар ничего не сказал. Он был величественен и задумчив. А на пейзаж разрушения смотрел философски. Его бегающий взгляд остановился на Люциферо.

— Странно, как можно любить смерть? Лука-с Май, Воплощение Всевышнего Бога, сказал, что все войны, хотя и необходимы для укрепления веры, все же являются мерзостью. Мы носим мечи для защиты и вместе с тем весьма осторожны в применении силы.

— Я не знакома с вашей религией. Если честно, я не верю в богов, чертей и демонов. Недаром мои родители, не стесняясь, носили фамилию Люциферо. Они тоже ни во что не верили. Все религии — это обман, ловушка для дураков. Известны какие-нибудь реальные чудеса? То, что есть — либо произошло слишком давно и это нельзя доказать, либо можно объяснить естественными причинами, а порой и просто подлогом. Одна из модных сект долго дурачила людей с помощью инопланетных технологий, пока мы их не разоблачили.

Течерянин закатил глаза.

— Лука-с Май творил чудеса. Он явился всего тысячу лет назад и произвел настоящую революцию в нашем народе.

— И что он сумел сотворить?

— Тысячи свидетелей видели, как он возносился на небо!

— Ну, это и мы можем. С помощью антиграва, например.

— Тогда на нашей планете не было антигравов.

— Значит, он первый, кто сумел их достать.

Течерянин тяжело задышал. Видимо, ему стоило немалых усилий, чтобы сдержать себя.

— Лука-с Май не обманывает — боги никогда не лгут. А что ты скажешь насчет воскрешения мертвых? Ведь этого сделать не может ни одна цивилизация.

— Тех, кто недавно умер, мы способны регенерировать с помощью новейших технологий.

— Лука-с Май воскресил человека, чей труп уже начал разлагаться.

— А свидетели есть?

— Тысячи людей видели это!

— Существует видеозапись?

Маговар с трудом удержал руку от удара.

— Вы, люди, просто злое недоверчивое племя. Есть свидетельства, что Лука-с Май воскрешал мертвых, в том числе павших на поле брани. Он и нам заповедовал: если в бою погибнет тот, в чьем сердце горит факел веры, будет немедленно воскрешен. Именно он научил наших самцов с молитвою заниматься любовью, так что в результате они стали рожать мечи. До великого Лука-с Мая этого не было.

Последний аргумент показался Розе странным, но весьма интересным.

— Древняя как мир идея — обещать быстрое воскресение, а после, когда оно не происходит, ссылаться на нехватку веры. А что касается искусства рожать мечи — интересно. Получается, что Лука-с Май и впрямь обладал силой… Допустим, так и было, но он мог быть просто посланником неизвестной цивилизации. Вероятно, существует мир, где индивиды могущественны как боги…

— Я не знаю таких миров. Я знаю лишь воплощение Всевышнего Лука-с Мая. Он принес свет учения не только одним течерианам. Любой иногалакт может стать под его крыло, ибо сказано: все принадлежат Всевышнему, но и Всевышний дарит сердце всем.

— Этот разговор утомляет. Почему мне так не везет? Что ни напарник, то религиозный фанатик или сексуально озабоченный субъект.

— Это потому, что ты неверующая, Люциферо. Прими нашу веру и тогда обретешь счастье. Раньше у наших женщин не было души и разума, а потом пришел Лука-с Май, и все изменилось. Он принес величайшее благоденствие для всей вселенной. Скоро настанет его царствие во всем поднебесном мире.

— Допустим, я сошла с ума и решила принять вашу веру, что для этого я должна сделать?

— В первую очередь сменить имя и принять крещение в нашем храме. А во-вторых, сбрей свои волосы, так велит поступать с новообращенными священный обычай.

— Ну, уж нет! Меня так просто не проведешь! Расстаться со своей красотой — и ради чего?!

Люциферо топнула ножкой и решительно направилась к выходу — религиозный фанатик ей надоел.

Ядовитое облако быстро покрывало горизонт. Маршал Перикле догадался, чем чревато попадание его самолета в ядовитые объятья. Однако, как избежать неумолимо надвигающейся тучи? Он бросил взгляд на поверхность планеты: маршал Зимбер, похоже, пытался залезть в танк.

Тем лучше. Рожденный ползать летать не может. Сделав круг над высоким, утыканным шипами шпилем (вверху его венчала голова разъяренного саблезубого тигра) Перикле развернул истребитель и завис над зеркальным куполом. Лежащее под ним здание отливало драгоценным блеском. Глядя в его освещенные тремя солнцами грани, маршал задумался. Лететь вперед — быстрая гибель, но оставаться на месте — тоже смерть, только чуть позже. Вывод? Инстинкт подсказывает повернуть назад, лететь прочь от ядовитого облака. Но гордость и долг требуют развернуть машину и мчаться вперед, встретить человека-врага лицом к лицу.

— Истребитель герметичен, газы нескоро до меня доберутся. Поэтому я пойду на прорыв, — произнес Петрике.

Развернув истребитель, он понесся в самое сердце отравленного тайфуна. Под брюхом продолжала вращаться карусель. Отдельные здания кружились по инерции, хотя плазма и перестала в них поступать. Лежащий впереди, за ядовитой стеной, пейзаж напоминал кладбище. Неисчислимое количество трупов валялось на улицах и даже на крышах домов. Многие эролоки и фланеры разбивались, взору предстало развороченное опаленное мясо, тонкие скелеты несчастных "кленовых".