Отыскав в чулане швабру, Игорь, чувствуя, что на него накатил небывалый гнев, стал избивать гостей и выпихивать их вон из квартиры. Нет, не так он представлял свой последний день на свободе!

Наконец почти все трутни были с позором изгнаны, только в ванной Игорь обнаружил все ту же девицу-наркоманку, с затуманенным взором сидевшую в мраморной купели (тварь все же умудрилась всадить себе дозу!), а рядом с ней бородача в лиловом костюме, то ли концептуального художника, то ли поэта-новатора.

Схватив бородача за грязную косу зеленого цвета, Игорь потащил его из ванной.

– Эй, больно же! – вопил тот, отчаянно лягаясь.

Игорь ударил его в живот ногой и подошел к наркоманке. Девица блаженно улыбалась и, завидев Игоря, распахнула объятия, протянула:

– Ой, мальчик пришел! А я – девочка, очень рада нашему знакомству. Давай сделаем трах-трах?

Игорь никак не мог извлечь девицу из ванной – та, гогоча, брызгалась водой и «стреляла» в Игоря гелем для душа.

– Ну, давай, приведи в чувство свою подружку! – заявил Игорь, встряхивая бородача.

А тот заявил:

– Какая она мне, к лешему, подружка? Так, кошка приблудная. Мы, представители андеграунда, не якшаемся с гэбэшниками!

– С гэбэшниками! – удивился Игорь. – Только не говори, что эта наркоманка на КГБ работает!

– Она-то нет, – пояснил бородач, пытаясь подняться с паркетного пола, – а вот ее дэдди там один из главных, прикинь – папаня главный чекист, а дочурка – наркоманка! Ништяк! В буддизме это называется кармой – дети своими судьбами расплачиваются за грехи отцов!

Игорь взглянул на девицу – патлатая, грязная, в рваной черной одежде, тонкие ручонки все исколоты. Сидит себе и пускает пузыри. И она – дочь влиятельного гэбэшника?

– Как ее зовут? – снова тряхнул Игорь бородача, а тот ответил:

– Светка Белокопытова. Про генерала Белокопытова слыхал? Вот, ейный фазер он и есть.

Генерал Белокопытов, ну как же! Заместитель директора КГБ, всесильный чекист, который любит оставаться в тени и руководить всем из-за кулис. И эта дура-наркоманка – его дочка?

– Что, не веришь? – спросил концептуальный художник (или, может, поэт-новатор). – Светка с папашей не ладит, назло ему фамилию позорит, а сама на каждом перекрестке хвастается, что ее фазер может любого в порошок стереть. Ее один кент трахнул, причем Светка сама его совратила, так его потом в оборот взяли и впаяли семь лет за изнасилование – папаша так устроил. Он дочурку страсть как любит, хотя она в свои двадцать лет уже конченая девка. Папандрелла к ней охрану приставил, но Светка ей нос показала, сбежала. Сейчас по всей Москве ее небось ищут.

Решение созрело немедленно. Дочка генерала КГБ Белокопытова – его спасение. Его и банка. А вот Вадима придется кинуть. Что ж, Боливару не вынести двоих. Или как там было у О’Генри? Действовать надо быстро. Но одному не справиться, потребуется помощь. Чья? Ну конечно же, Фаины! С проректоршей он потом рассчитается, по бартеру, так сказать.

Игорь кинулся в кабинет и набрал знакомый номер. Черт, Фаина не берет трубку! Ну да, ведь уже половина второго ночи. Наконец раздался недовольный сонный голос экс-любовницы:

– Что такое, вашу мать? Москва горит? Или Горбачев вернулся?

– Фаина, – сказал Игорь, – мне срочно требуется твоя помощь...

Генерал Андрей Ильич Белокопытов, ходя взад-вперед по кабинету, распекал подчиненных. Еще называются специалисты по наружному наблюдению – упустили двадцатилетнюю соплячку, к тому же наркоманку! И кто знает, чем Светлана сейчас занимается:

Проблемы с дочерью начались после смерти ее матери, семь лет назад: супруга генерала утонула, купаясь в Волге во время пребывания в одном из закрытых пансионатов под Саратовом. И самое ужасное, что тринадцатилетняя Света стала свидетельницей гибели матери. Наверное, именно тот момент и стал поворотным в ее жизни. Во всяком случае, так сказал позднее один из психиатров.

Гибель супруги была для Андрея Ильича подлинным ударом, однако он не привык демонстрировать эмоции и, даже оставаясь один, сдерживал слезы. Ему, высокопоставленному работнику КГБ, непозволительно вести себя как нюня.

А Светлана понимала все иначе: считала, что смерть матери отца совершенно не тронула, называла его «солдафоном» и «бездушной машиной». Чтобы забыть о трагедии, Белокопытов ушел с головой в работу, появлялся дома только поздно вечером, а иногда под утро. Воспитанием Светланы занималась его незамужняя старшая сестра, но девчонка совершенно отбилась от рук, не признавала авторитета старших, открыто хамила и в итоге попала в дурную компанию.