– Нет…

– И Альдо не видел. Думаешь, просто так?

– Вообще тенники там раньше были. Да и кто ж ему марочку и колдунку подсунул? Люди это не умеют.

– Вот уж не знаю. Но не думаю, что меня туда пустят.

– Ну, как хочешь.

– Расскажи еще раз, как тебя занесло в Смотрители. Основное-то я понял… но ты лучше покажи.

– Хорошо.

Я сажусь на пол спиной к Кире, разумеется, не упустив возможности потереться об него лопатками. Каждое прикосновение к теннику сводит меня с ума, обжигает безумной неудержимой нежностью, переворачивает внутри что-то. Никогда еще такого со мной не было в Городе. Все вроде бы уже было – и одержимость страстью, и трепетное полуплатоническое восхищение, и затяжные, тяжелые для обоих связи. А вот так, чтобы сердце заходилось от нежности вперемешку с желанием, – не было еще…

В нежности много страха, чувствую я. Легко быть беспечной, зная, что смерть – лишь случайность, недолгий перерыв, падение вниз спиной в руки Города. Легко не бояться ни за себя, ни за других, зная, что скоро встретишься вновь. А сейчас…

Кира кладет мне пальцы на виски, я сосредоточиваюсь на воспоминании и погружаюсь в прошлое.

Существо материализовалось на диване, не открывая глаз. Сладко потянулось во сне, прикрыло лицо рукавом безразмерного свитера и продолжило дрыхнуть. Лаан задумчиво посмотрел на явление новоиспеченного Смотрителя народу и хмыкнул в бороду. Лучше всего новичка описывали слова «типичное оно». Огромный черный свитер, потертые джинсы и высокие ботинки ориентировочно принадлежали мальчику. Изящные руки с массивным перстнем-печаткой – скорее девушке. Некрасивое грубоватое лицо с широкими скулами и четко прорисованными дугами бровей – неизвестно кому.

Когда Лаан вернулся с кружкой горячего чая с коньяком, явление продолжало спать. Или притворяться спящим, судя по нарочито размеренному дыханию и трепету густых жестких ресниц.

– Доброе утро, – вежливо сказал Лаан и поставил возле дивана кружку.

Существо в свитере неумело вздрогнуло, изображая испуг, и резко село, широко распахнув раскосые темно-карие глаза. Темные глаза и брови, да и весь отчетливо азиатский облик плохо сочетались с высветленными до снежной белизны волосами. Впрочем, увидев Лаана и комнату, «оно» перестало притворяться и удивилось уже искренне.

– Ты кто? Я где? Это чья вписка? – выпалило существо то ли девичьим контральто, то ли юношеским фальцетом.

– Твоя. – Лаан едва спрятал в бороду усмешку.

– Моя-а? – искренне удивилось существо, потерло глаза тыльной стороной ладони и еще раз посмотрело на Лаана, словно ожидая, что тот исчезнет со всей обстановкой или приобретет более знакомый вид.

– И твоя в том числе, – терпеливо уточнил Лаан. – Смотрителей. Тебя как зовут?

– Тэри, – уверенно ответила – Лаан пришел к выводу, что это все-таки девушка, – новая Смотрительница, после чего склонила голову набок и погрузилась в тяжелые раздумья. – Это с чем была трава, я не понимаю?

– Ты чай пей, – кивнул он на кружку. – Скоро в голове прояснится. Поначалу всегда так бывает. Потом привыкнешь.

– То есть эта байда надолго? – изумилась девушка, неуверенным движением поднимая с пола кружку с чаем и недоверчиво принюхиваясь. – Вот так курнули по две тяги…

– Эта байда навсегда, – спокойно ответил Лаан.

– То есть у меня уехала крыша? – спросила Тэри с радостным любопытством.

– В каком-то роде, – кивнул Лаан. – Не торопись, постепенно ко всему привыкнешь.

Он уселся в кресло и стал набивать трубку, спокойно и доброжелательно разглядывая новенькую. В девушке была некая отчетливая, хотя и непринципиальная неправильность. Лаан не мог четко определить, в чем именно дело. Что-то в реакциях. Девочка казалась куда менее отвязной, чем старалась выглядеть… но уровень ее информированности удивлял. Обычно новые Смотрители понимали, где и почему находятся, хотя и не были полностью готовы к своей роли.

Девушка между тем вела себя так, словно свалилась на диван в апартаменты Смотрителей с Луны. Она допила чай, осторожно поставив на пол кружку, походила по комнате взад и вперед с полуоткрытым ртом, потом села на диван и обхватила голову руками. Тонкие запястья смешно и трогательно торчали из подвернутых рукавов толстого шерстяного свитера, который и Лаану был бы велик. «И как ей не жарко?» – подумал Лаан, и, словно услышав его мысли, девушка стащила свое облачение, оставшись в тонкой маечке. Совершенно плоская фигура вызвала в Лаане легкие сомнения – а действительно ли это девочка? Может, мальчик-подросток?

Девочка – или мальчик – между тем на глазах впадала в депрессию. Еще несколько раз пробежалась по комнате, натыкаясь на мебель, потом додумалась подойти к окну и посмотреть вниз.

Увиденное ее ошарашило.

– Это… что? – спросила она, тыча пальцами вниз.

– Город.

– Я понимаю, что не деревня. Какой город?

– Просто Город, – ответил Лаан, начиная уже всерьез удивляться.

Девчонка посмотрела на него бешеными раскосыми глазами, махнула в воздухе рукой, изображая что-то агрессивное, потом сникла, оценив физические параметры Лаана. Он постарался уловить мысли девушки; этим навыком он владел не вполне, но смог почувствовать эмоциональный фон. Тэри была совершенно дезориентирована, испугана и подавлена.

Лаан поднялся из своего кресла, подошел к девушке, положил ей руку на плечо. Вопреки ожиданиям Тэри не шарахнулась и не скинула руку, напротив, подалась вперед и по-кошачьи потерлась щекой о запястье Лаана. В этом было столько тоски и страха, что Лаану стало ее жалко, и он, уже не стесняясь, прижал ее к себе. Тело ее оказалось твердым, словно одеревеневшим, и неподатливым. Она уткнулась лицом в грудь Лаана, обняла его, захватив цепкими пальцами рубашку на спине, и прикрыла глаза.

– Ты теплый, – с удивлением сказала она через пару минут.