— Здесь мало что изменилось, — сказал он своей спутнице.

— Подожди, не отвлекай меня. Я должна обратиться в прошлое и найти там нужный момент.

Лицо Сахманан выражало крайнюю степень напряжения.

Спуск ещё более замедлился, и вскоре они мягко приземлились среди башен замка Криф. В тот же миг здания вокруг него начали колебаться в мерцающем свете, похожем на отблески далеких зарниц. Это время обратилось вспять.

— Пора, — сказала Сахманан и, закрыв глаза, к чему-то прислушалась. — Следуй за мной. — С этими словами она поплыла к стене.

Сахманан погрузилась в стену и через мгновение вовсе пропала из виду.

— Эй… — пробормотал Этриан и тут же добавил:

— А почему бы и нет? Я же бестелесен, ничто не может меня удержать. — С этими словами он заставил себя нырнуть в стену.

У противоположной стороны стены сражались двое. Один из них был высок и могуч, второй — низок и толст. Они пыхтели от усилий, лежа поперек кровати. Гигант был безоружен. Толстяк же в руке сжимал нож. Из раны на спине его противника лилась кровь.

— Папа! — закричал Этриан коротышке. — Дядя Браги! — выкрикнул он, обращаясь к другому.

Но они его не услышали. К нему подплыла Сахманан и, нежно взяв за руку, отбуксировала в угол.

Рагнарсон захватил руку с ножом и ударил ею о стойку балдахина. Клинок вылетел из руки и скользнул под шкаф.

Насмешник — отец мальчика — кусался и отбивался. То же самое делал и Рагнарсон, который, судя по открытому рту, что-то ревел, но Этриан ничего не слышал. В этой мертвой зоне он мог слышать лишь голос Сахманан.

Рагнарсон, казалось, начинал слабеть. Кровотечение из раны усилилось. Он перестал парировать удары толстяка, стараясь просто удержать своего противника. Затем ему удалось скользнуть за спину Насмешника и зажать его шею между своим плечом и предплечьем. Заведя руку как можно дальше, он прогнулся назад и рванул толстяка на себя.

Это был страшный захват. Этриан знал, что этим приемом можно сломать противнику шею. Ему ещё не было и пяти лет, когда отец обучил его этому боевому трюку.

Насмешник изо всех сил отбивался ногами, извиваясь, как змея с перебитым хребтом. Противники давно свалились с кровати и теперь барахтались рядом со шкафом. Насмешник свободной рукой отчаянно шлепал и водил по полу в попытке нащупать нож. Браги усилил хватку. Толстяк извлек второй кинжал и нанес несколько ударов в бок Рагнарсона.

— Почему они это делают? — шептал Этриан. — Ведь они были друзьями с того времени, когда я ещё не родился.

Сахманан не ответила. По её губам скользнула едва заметная улыбка.

— Папа!

Насмешник отбивался все слабее. Рагнарсон медленно поднялся, поставив на ноги и своего врага…

И в этот момент коротышка возобновил борьбу. Он просто притворялся обессиленным.

Этриан знал, что должно сейчас произойти. Он с воплем бросился вперед и принялся молотить кулаками обоих противников. Но с таким же успехом он мог избивать призраков. Все его удары уходили в пустоту.

Рагнарсон все более наклонялся вперед. Еще мгновение — и толстяк сможет перебросить его через себя… Этриан молил их прекратить схватку. В этот момент Браги выпрямился и изо всех сил рванул противника на себя.

— Не надо! — взвизгнул Этриан. Ему показалось, что он слышит, как ломаются позвонки отца.

Сахманан взяла его за руку.

— Пошли!

— Нет! — отбивался он. — Не хочу! Отец…

В её глазах промелькнул ужас.

— Надо уходить немедленно! — вскрикнула женщина и поволокла мальчишку к стене.

Дверь распахнулась, и в спальню ворвались брат Браги Хаакен, чародей Вартлоккур и несколько солдат. Помещение наполнилось светом. Рагнарсон позволил своему старинному другу соскользнуть на пол.

Этриан пытался вырваться, но это ему не удавалось. Сахманан крепко удерживала его и сумела протащить сквозь стену. Он продолжал рваться назад, но женщина подняла его в воздух и понесла на восток навстречу приближающемуся рассвету. Поборовшись ещё некоторое время, Этриан прекратил сопротивление.

— Ты видел, как убили твоего отца, — сказала Сахманан. — Ты видел своих врагов. Неужели и теперь ты нас не освободишь?

— Почему они сражались? — спросил Этриан, чувствуя, как на него накатываются волны ярости.

— Мы использовали остатки нашей Силы, чтобы показать тебе это. Неужели ты по-прежнему нам откажешь? Ведь мы, помогая тебе, погубили себя. А я его предупреждала…

На её гнев Этриан ответил своим гневом.

— Хватит! Дай мне возможность подумать.

Да, он действительно видел, как отец умирает от руки своего лучшего друга. Но во всей этой сцене чувствовалась какая-то фальшь. Об этом говорило и стремление Сахманан увести его их замка Криф до того, как страшный эпизод закончился.