— Вот и займись этим!

— Что за тон, Дерел? Ведь мы же в одной лодке.

— Нервы, Майкл. Переутомление и нервы.

— Увидимся. Я дам тебе обо всем знать, как только смогу.

Ингер встретила Требилкока в дверях.

— Насколько я понял, вы наконец приняли решение, — сказал он.

— Да. Идет сбор вещей. На сей раз вам удалось меня убедить.

— Но каким образом? Еще вчера вы делали все, чтобы протянуть время.

— Стрела, Майкл. Стрела. И не пытайся издеваться надо мной. Здесь, в Форгреберге, ничего не происходит без твоего одобрения. Тебе все известно.

— Ах, Ингер, если бы вы знали… Впрочем, вам это прекрасно известно. Здесь, в столице, происходит до дьявола такого, о чем я не имею ни малейшего представления. Вы, кажется, упомянули о какой-то стреле?

— Иди за мной. Посмотришь и можешь продолжать врать.

Она провела его в другую комнату. На полу лежал труп. Майкл склонился над мертвецом.

— Карл, — сказал он, — каким образом…

— Через окно. Стрела предназначалась мне. Карл не вовремя сделал шаг вперед.

Майкл подошел к окну и посмотрел в сторону башни Фианы. Он знал, что стрела никому не предназначалась.

— Я ничего об этом не знаю, Ингер. Но могу сказать одно: человек, убивший Карла, — чертовски хороший лучник.

— Это мне уже сказал Хунсикер, — прошипела Ингер. — Но подобная меткость меня в восторг не приводит. Я беспокоюсь за свою жизнь и за жизни моих людей. Я привела их сюда вовсе не для того, чтобы их убивали.

— Я найду виновного, и он будет болтаться на виселице. Можете быть уверены.

— А что, если за этим стоит Абака? — неуверенно спросила она. — Ты всегда твердишь о том, насколько он для меня опасен.

— Тайное убийство — вовсе не в его духе. Если бы он действительно желал вашей смерти, то объявил бы военное положение (повод для этого он нашел бы), ворвался бы силой во дворец и повесил бы вас прежде, чем кто-то успел его остановить. Именно с этой идеей он и носится все последнее время. Теперь вы понимаете, почему я хочу, чтобы вы как можно быстрее уехали из страны. Нет, я не думаю, что эта стрела выпущена по приказу Креденса.

— В таком случае в смерти Карла виновата эта сучка Кристен, — сказала вконец запутавшаяся Ингер. — Она ненавидит меня из-за Фулька.

— Возможно. Кто бы это ни сделал, вам надо как можно скорее уезжать из Форгреберга. Как только стемнеет, я отвезу вас в заброшенное поместье к северу от города. Мои люди разместятся рядом с вашими покоями, чтобы все думали, будто вы все ещё здесь. Как только все приготовления будут закончены, я отправлю вас северным маршрутом через Анстокин и Волстокин.

— Но почему северным?

— Потому что те, которые хотят вас убить, не предполагают, что вы двинетесь на север. Креденс не ждет этого. Я все время пытаюсь убедить вас в том, что не желаю вам зла. Не вынуждайте меня выражать свои чувства к вам ещё более откровенно. Подобное не приличествует верному слуге вашего супруга.

Ингред была в полном замешательстве. Бросив на Майкла растерянный взгляд, она опустилась в кресло.

— Когда?

— Как только наступит ночь, — ответил Майкл, глядя в окно. — Скажем, через два часа. Вас это устроит?

— Но не привлекут ли общего внимания сопровождающие меня люди?

— Несомненно, привлекли бы, если бы все они отправились вместе с вами. Но этого не будет. Отберите четверых. Самое большее пятерых. Все другие останутся здесь, чтобы помочь нам ввести в заблуждение окружающих.

— А ты не хочешь вытащить меня в укромное место для того, чтобы…

— Не говорите глупостей. Если бы я хотел вас уничтожить, то мог бы сделать это прямо здесь. Креденс был бы счастлив оказать мне помощь.

— Но тогда зачем оставлять в замке моих людей?

— Предосторожность. А если уж быть совсем откровенным, то в качестве заложников. Вы очень много значите для меня, леди, но не больше, чем мой долг перед Кавелином.

— Долг? Перед Кавелином? — с недовольным видом переспросила Ингер. — Ты не представляешь, насколько противно мне слышать эти слова.

— Король верит в свое дело, — пожимая плечами, ответил Майкл, — и мой долг поддерживать его до тех пор, пока он не сменит курс или не уступит трон. В таком случае я подам в отставку.

— Но насколько мне известно, ты далеко не во всем с ним согласен.

Майкл посмотрел через окно на кроваво-красный закат, помолчал немного и ответил:

— Да. Я не всегда с ним соглашаюсь. Но политику определяет он. Мы же — все остальные — лишь проводим её в жизнь.

— Политику определяет Пратаксис. Он пребывает в мечтаниях, которые порождают у Браги его безумные идеи.