– Уже готово, командир.

– Прекрасно. Программируйте путь к Тау с гиперпереходом так, чтобы только ее миновать. После подлета делаем зигзаг к Омикрону, затем снова в скалу.

– Это в основном водяной лед, командир, прикрытый тонким слоем пыли. Хотя в нескольких тысячах метров в глубину должна быть настоящая скальная поверхность.

– Как бы то ни было. Надеюсь, вы рассчитали ее орбиту? Сможете спрятать нас достаточно глубоко, чтобы была защита?

– Думаю, что да, сэр….

– Да или нет?

– Да, сэр. Сделаю. Может быть, придется идти на больших Гэвах для уменьшения эффективного сечения. Чтобы не было притока тепла из ядра при глубоком уходе.

– Этот камень не так уж велик. Но не забывайте про гравитацию, а то она испортит вам расчет.

– Возможно, нам не придется углубляться более чем на пару километров. Только чтобы укрыться от их огня.

– Вы сможете соблюсти такую точность?

– Смог на Ратгебере. И даже точнее.

– На Ратгебере у вас были столетиями собранные данные. Спускайтесь на двадцать пять. Черт побери, лучше пятьдесят – для страховки. Они могут попытаться достать нас взрывами.

Они разговаривают очень громко – чтобы все слышали, что у них есть план. Это театр. Я пытаюсь не слушать – звучит не очень обнадеживающе. Смотрю на часы. Все еще есть шанс поссать до команды застегнуть ремни.

Звучит сигнал тревоги.

– По местам! Нас обнаружили. Приближаются ракеты. Приготовиться к клаймингу! Стартуем, мистер Уэстхауз!

Двигатели начинают работать на полную мощность, и свет почти гаснет.

– Сброс тепла на полную мощность! – приказывает Яневич.

Вернувшись в оружейный отсек, я начинаю стрелять. Моя пушка пока жива, хотя немного ерепенится. Становится холодно. Звучит сирена. Я засовываю в уши наушники.

– Выключайте гравитационную систему, мистер Бредли, – приказывает командир, – выключайте все огни.

Как? Мы будем прорываться в темноте? Я в слепой панике. Это каламбур.

– Клайминг!

Освещение не требуется. Во время клайминга все мерцает, и этого достаточно.

Командир отключает одно устройство за другим до тех пор, пока не остаются работать лишь системы, отвечающие непосредственно за клаиминг. Все неизлучающие поверхности покрываются инеем. Люди дышат себе на руки паром.

До нас доходит первый орудийный залп и вбивает в наше эффективное сечение достаточно энергии, чтобы перетрясти нам кости и мозги. Я с трудом ловлю ртом воздух, впихиваю обратно в правое ухо вывалившийся наушник.

Внизу Вейрес лихорадочно пытается решить кучу проблем, забытых во время подготовки. Всякая утонченность оставила его. Его брань лишена какой-либо изобретательности, но достаточно крепка, чтобы краска осыпалась со всех стен в радиусе трех километров вокруг.

Командир продолжает отключать системы. Все детекторы, все системы связи в том числе, которые полагается держать в теплом резерве. Пиньяц похлопывает меня по плечу.

– Выключай свою ерунду, – говорит он. – И пушку тоже.

На темном лице трудно прочесть выражение. Будто бы угадав мои мысли, он шепчет:

– Мне кажется, он чуть перебрал. Мы должны быть готовы к драке при выходе.

– Ага.

Чтобы потом все это запустить, потребуется время. Я боюсь, но отключаю системы.

Наверху Яневич с командиром раз за разом просматривают записи Рыболова, готовя предупреждение для других кораблей флота.

Проходит шесть часов, и все это время, каждую секунду, клаймер свистит и дрожит, реагируя на силы, бьющие по точке Хоукинга. Два раза командир отдавал указание уйти глубже в луну. Мы уже почти в трех сотнях километрах от поверхности. Идем на сотне Гэв – больше, чем я вообще видел, – представляясь извне точкой меньше атома водорода. АВ-топливо уходит потоком….

Тем не менее нас бьют. Постоянно. Я не знаю, чем они там, наверху, занимаются, но…. на поверхности все должно кипеть, выбрасывая в космос триллионы тонн лунного вещества.

Бьют все сильнее и сильнее.

– Опускаемся еще на сотню километров, мистер Уэстхауз.

Когда была возможность, я не обратил на луну никакого внимания. Велика ли она? Может ли ее ядро быть расплавленным? Не загнаны ли мы меж двух огней? Хватит у Палача огневой мощи, чтобы разнести луну в клочья?

Ждем. Думаем. Страшно. Что, если некуда дальше будет уходить?

Боже милостивый. Похоже, что они подогнали сюда «Левиафан». Ни у кого больше нет такой огневой мощи.

А что, если они дестабилизируют орбиту луны? Командир и Уэстхауз рассчитывали на ее стабильность. Что, если это? Что, если то? Сможем ли мы узнать об опасности? Или внутренняя температура повысится так резко, что мы не успеем среагировать?

Может быть, им удается так глубоко запускать ракеты потому, что они стреляют из гипера? Неожиданная материализация и взрыв ракет разносили бы мантию в щебень, если бы массированный обстрел из лучевого оружия не обратил ее в море лавы. Водяной лед уже давно испарился в космос.