– Так о чем писать будешь, папарацци?

– Хотелось бы о том случае с обваренной женщиной. – Я взяла с тарелки еще одну плюшку.

– Мм, – промычал Леня с набитым ртом, – не о чем там писать!

– Как это не о чем? – удивилась я. – Такой серьезный случай! Женщина ведь погибла.

– Пока не о чем. Расследование только ведется.

– Ты что, еще ничего не узнал?

– Узнал, но мало. Понимаешь, Полин, сын погибшей уверяет, что его мать обварил ее брат. И мотив вроде бы есть: квартира. Брат устраняет сестру и живет себе припеваючи в квартире один со своей возлюбленной. Но у того – алиби. И тут ничего не поделаешь.

– Подожди, но ведь алиби Солдатенкову сделала его сожительница? Разве она не заинтересованное лицо?

– А откуда ты знаешь фамилию подозреваемого? Я тебе ее не говорил.

Леня посмотрел на меня удивленно.

– Один наш стажер писал заметку об этом деле. Он передал мне материал.

– А-а... Нет, Полин, дело не только в его сожительнице. Эта мадам Раневич мне самому, честно говоря, не нравится. Какая-то она скользкая, что ли. Чересчур кокетливая, жеманная. Терпеть таких не могу. Но ее показания мы проверили: соседка по коммуналке подтвердила, что именно в этот момент Раневич с ее хахалем были в своей комнате. А они живут как кошка с собакой, я имею в виду эту Эвелину и ее соседку. И уж если враг подтверждает их алиби, тут поневоле задумаешься.

– То есть ты решил Солдатенкова пока не привлекать?

– А на каком основании? Потому что его племянник считает его убийцей? Так мало ли кто что считает? Соседка показала совершенно точно: в момент совершения преступления тот со своей сожительницей находился в ее комнате. Соседка слышала голоса, смех...

– Лень, а мог вместо Солдатенкова быть кто-то другой? Может, эта Эвелина привела другого мужчину?

– Нет, соседка видела, как эта парочка проходила в комнату Раневич, она еще поворчала, мол, опять шуметь будете, покоя от вас, окаянных, нет...

– И как они выходили, она не видела?

– Не видела. Только все время слышала музыку, смех, звон посуды... В общем, молодежь веселилась на славу.

– Молодежь? Подожди, Лень. Сколько же лет этому дяде Коле? Я так поняла, он должен быть уже в достаточно солидном возрасте.

– Ну, смотря что считать солидным... Сорок лет – это, по твоему, как? Солидно или пока не очень?

– А ему сорок?

– Да, вот смотри... где тут?... Ага, вот. Видишь, с какого он года? Так что он только что разменял пятый десяток. Да дядя этого Андрея совсем еще ничего парень. С тридцатилетней бабенкой встречается, на футбол ходит, фанатеет.

– А про нее что можешь сказать?

– Полин, я таких дамочек на дух не выношу. Она разведенная, детей нет. Жутко легкомысленная особа. После развода ей досталась комната в коммуналке. Так соседка ее говорит, что Эвелина сразу начала приводить мужиков, а иногда и компании собирались человек по пять-шесть. Всегда музыка, спиртное, веселье... И все это до глубокой ночи. Одним словом, легко живет, вертихвостка.

– А работает где?

– В магазине продавцом. Неделю на работе – неделю в загуле.

– Что, так сильно пьет?

– Да не сказать особо сильно, но веселые компании любит.

– Ну и что, Лень? Кому она мешает, кроме бабушки-соседки?

– Полин, ты что, не понимаешь? Несерьезно это – женщине уже тридцать стукнуло, она должна думать о том, как завести семью, детей нарожать...

– Ну, ты скажешь тоже! Что, так прямо обязательно иметь семью и детей?

Капитан Удовиченко чуть не подпрыгнул от возмущения.

– Казакова! Это что за рассуждения?! Как же может быть необязательным для женщины рожать детей?! Это ее социальное предназначение. Это зов природы, в конце концов. Женщина должна быть матерью, так сказать, хранительницей семейного очага...

Ну, понеслось! Совсем как мой дед Ариша. Тот тоже все переживает по поводу отсутствия у меня семьи, детей и очага. Никогда не думала, что Удовиченко такой зануда.

– Лень, подожди. Не все выходят замуж и не у всех получается рожать детей. Ничего противоправного эта гражданка не делала, правильно?

– Ну, правильно, но она водит к себе компании!

– И что?

– Полин, как ты не понимаешь?! Они распивают спиртные напитки, а это прямой путь к правонарушениям. В общем, я тебе свое мнение сказал. Эта Раневич мне не нравится. Интуитивно, если хочешь.

– Ладно, Лень. Допустим, я согласна: сожительница Николая – легкомысленная вертихвостка. Но он сам-то ничего, надеюсь, дурного не совершил?

– Да, он работает и с соседями по подъезду здоровается...

– А почему ты о нем таким тоном?

– Да потому. Сын погибшей кивает на дядю не просто так. Дело в том, что дядя этот в свое время сидел.

– В каком смысле? Где сидел?

– Ну, где у нас сидят? В тюрьме, естественно. Не в Думе же!

А вот это уже интересный поворот. Дядя Коля, что называется, мотал срок? Интересно, за что?