— Могу я спросить, милорд, почему вы не пошлете королевского гонца? Ведь в письме не содержится никаких секретов.

— Я хочу, чтобы ты сделал для меня еще кое-что.

Гарин молчал.

— Из Рима ты оправишься в Заморские земли. В Акру, к Уильяму Кемпбеллу.

Гарин побледнел. На этот раз скрыть эмоции не удалось.

Эдуард сделал вид, что ничего не заметил.

— Ты знаешь мои планы. Знаешь, что меня удерживает от Крестового похода. — Он скатал письмо в свиток, взял со стола красную свечу, слабо мерцающую в залитых солнцем покоях. Накапал на место соединения воск и вдавил туда свой перстень с печаткой. — Для похода на Шотландию мне потребуются огромные деньги.

Принимая свиток у короля, Гарин едва стоял на ногах. Кружилась голова. Благотворное действие вина закончилось. Мир снова превратился в серую бесплодную пустыню. Покидая Святую землю одиннадцать лет назад, он поклялся больше никогда туда не возвращаться.

— «Анима Темпли» и прежде неохотно давали деньги, — тихо проговорил Гарин. — В последний раз мне пришлось очень долго уговаривать их расстаться со своим золотом.

— И ты его очень быстро потерял, — повысил голос Эдуард. — Не знаю, как ты их уговаривал и чем угрожал, но тогда у тебя получилось. Значит, получится и теперь. Возвратишься с деньгами, и, наверное, я сумею простить твою нерадивость.

Гарин молчал. Мысль о встрече с Уиллом была невыносимой.

Цитадель, Каир 31 августа 1288 года от Р.Х.

Назойливые голоса вокруг усиливали тупую боль во лбу. Липкими от пота пальцами Калавун массировал лоб медленными кругами. Закатное солнце сделало небо золотисто-малиновым, но жара не спадала.

— Мой повелитель. — Молодому атабеку пришлось повторить эти слова несколько раз, прежде чем Калавун устало отозвался:

— Да, эмир Давуд, говори.

— Пришло время действовать. Ильхан уговаривает правителей Запада начать Крестовый поход. Послал туда посольство. Мы не должны позволить им объединиться. Вместе франки и монголы могут нас одолеть.

— Сегодня был тяжелый день, — пробормотал Калавун после молчания. — Давай обсудим это завтра, когда нас всех освежит сон. И надеюсь, достигнем решения.

— Ты говорил это на прошлом совете, — проворчал другой эмир. — Но до сей поры ничего не решено.

— Отчего ты так непочтителен с нашим султаном, эмир Ахмад?

Принц аль-Ашраф Халил поднялся на ноги и пристально посмотрел на эмира.

Ахмад глянул на Калавуна и склонил голову.

— Прости мою дерзость, повелитель султан. И ты, мой принц. — Он поклонился Халилу.

Калавун махнул рукой:

— Садись, сын мой. Эмир прав, и я понимаю его заботу. — Калавун тяжело поднялся с трона и сошел с помоста к эмирам, сидящим на ковре вокруг низких столов, уставленных едой и напитками. Он был, как и прежде, могуч, разве что немного ссутулен. Ему было шестьдесят пять, о чем свидетельствовали седина и морщины на смуглом лице. — Мы обсуждаем это давно. Дольше, чем многие из вас могут представить. И каждый раз одно и то же. Приходит весть, что монголы и франки намерены объединить силы и вторгнуться на наши земли. Это вызывает тревогу. — Калавун начал ходить, сжимая кулаки. — Одни призывают к действиям, другие, их всегда меньше, советуют повременить. — Он замолк. Молодые эмиры с интересом ждали продолжения. — Но вести всегда приходят, будоражат людей, а потом забываются. Для Крестового похода у франков на Западе нет ни возможностей, ни желания. Так было, и так будет.

— А если они объединятся с монголами, мой повелитель? — спросил один эмир. — Что тогда?

— Мы узнаем об этом заранее и будем действовать по обстановке, — ответил Калавун. — Подумай, сколько времени займет у франков собрать войско. И сколько войска у нас. Так что нам ничто не угрожает.

— А нападение рыцарей ордена Святого Иоанна, мой повелитель? — возразил Давуд.

— Госпитальеры за это заплатили, — подал голос пожилой эмир с лицом, испещренным шрамами. — Они лишились своих последних удаленных от моря крспостей.

Давуд подался вперед.

— Мы взяли их крепости, но не лишили жизни. Позволили уйти и злобно затаиться в Акре.

— Эмир Давуд, разве ты забыл, что у нас с франками подписан мир? — терпеливо спросил эмир со шрамами. — И до сей поры никаких раздоров не было. Монголы тоже не так опасны. Почему, ты думаешь, они ищут союза с франками? Потому что слабы. Мы раз за разом отбрасывали их за Евфрат, и с каждой проигранной битвой монголы теряли силу.

Калавун кивнул:

— Сейчас наше положение прочное, как никогда.

— Да, я согласен, — расстроенно проговорил Давуд, — монголов лучше сейчас не трогать. Но мы можем покончить с франками. Навсегда изгнать из Палестины!

— Ты не слушаешь меня, эмир, — произнес Калавун напряженным голосом. — Если мы возьмемся за франков, правила игры изменятся. Монголы воспользуются моментом и нападут с тыла. Взять Акру нелегко. Осада будет долгой, мы потеряем много воинов. И самое главное, ты ручаешься, что мы ее возьмем? — Он пристально посмотрел на Давуда. — Ты молодой и не ведаешь, сколько раз пытался взять Акру великий султан Бейбарс. Пять! Пять раз он осаждал этот город. И что?