Время было уже совсем позднее — два часа ночи. Безмерно уставшая, измотанная до предела нервным напряжением, я решила миновать кабинет Алисы Брукс, оставив его до следующего раза. Но врожденная склонность доводить все начатое до конца заставила меня задержаться, хотя Алиса казалась настолько незначительной шестеренкой в аппарате «Аббатства», что к убийству она вряд ли могла иметь хоть какое-то отношение. Я закрыла за собой дверь ее кабинета, так же как я это делала в других кабинетах, и выглянула в окно. Я снова увидела темные очертания хозпостроек. Ни одно окно не светилось. Я опустила жалюзи, задернула шторы, включила настольную лампу и приступила к работе.

На столе лежали ежедневник, несколько деловых писем и папка с документами по маркетингу, находившемуся в ведении Алисы. Не найдя и в шкафу ничего интересного, я занялась содержимым выдвижных ящиков письменного стола. В одном из них находилась картотека, целиком посвященная семье владельцев. Здесь были карточки на Джона, Лиз, Брайанта, Лурину и Хестер — с первого взгляда было ясно, что это чисто биографические материалы для рекламы и прессы. В верхнем ящике лежали канцпринадлежности. В следующем — один лишь телефонный справочник. В самом нижнем ящике хранились личные вещи Алисы — косметика, щетка для волос и тому подобное.

Я уже собиралась было задвинуть этот ящик, когда на глаза мне попался уголок фотографии в рамке, выглядывавший из-под других вещей. Я вытащила фотографию. Размером она была пять на семь дюймов, глянцевая. Объектив запечатлел Алису и Груннигена в обнимку на пляже, оба — в купальных костюмах, голова Алисы доверчиво покоится на плече Груннигена. Насколько можно было понять, снято совсем недавно.

Положив фото на место, я задумалась: снимки в рамке обычно не прячут на дне выдвижного ящика служебного стола. Почему это фото нужно было прятать? Свидетельство тайной любви, которая тщательно скрывалась от Джона и Брайанта? Вряд ли. Если считаешь, что боссу такая картинка не понравится, забери фото домой.

Я задвинула ящик и готовилась покинуть комнату, когда вдруг вспомнила, что не просмотрела Алисин ежедневник, хотя в ежедневник Груннигена заглянула. Я вернулась и полистала его. Ничего существенного на первый взгляд — встречи с редакторами различных газет и журналов, напоминание о деловых встречах, совещаниях, переговорах с издательскими фирмами о выпуске рекламных брошюр «Аббатства». И вдруг я заметила несколько записей о встречах в Сан-Франциско с М.Т. в прошлые месяцы. Это показалось мне любопытным, потому что во всех других случаях имена и фамилии партнеров были указаны полностью. Я взяла ежедневник в секретариат и скопировала на ксероксе заинтересовавшие меня страницы. Таких набралось примерно полдюжины, и я спрятала их в тот же набедренный карман комбинезона, где уже лежали копии завещания старика Саймона, постановления суда о разводе и налоговых ведомостей. Затем вернула ежедневник на свое место на письменный стол Алисы и тут вдруг…

Едва я выключила свет и направилась к приемной, как услышала щелканье ключа в двери конторы. От неожиданности я застыла на месте.

Затем дверь широко распахнулась, и в ее проеме я увидела женскую фигуру. Это была Алиса Брукс.

У каждого человека случаются ситуации, когда он чувствует себя дурак дураком. Вот и сейчас Алиса смотрела на меня, я — на Алису. Мы обе были смущены. Я пробормотала первое, что мне пришло в голову в тот момент:

— Боже, как вы меня напугали! Я уж Бог знает что подумала, когда вы вошли. Понимаете, я потеряла сережку — подарок моего покойного мужа. А я вечером заходила сюда вместе с Лиз — вот и подумала, что потеряла ее где-то здесь. Я обнаружила пропажу, когда ложилась спать…

В начале третьего ночи это звучало так неправдоподобно, а моя кривая улыбочка выглядела такой жалкой, что я больше не могла продолжать и усугубила смехотворные свои бредни тем, что опустилась на четвереньки и стала заглядывать под диван.

— Нет, — удалось мне выжать из себя. — И здесь тоже нет.

Алиса за все это время не вымолвила ни слова. Она стояла как вкопанная в дверях и смотрела на меня в упор. Я поднялась на ноги и ответила ей таким же пристальным взглядом. Как известно, лучший способ обороны — наступление.

Наконец она обрела голос.

— Какого черта вы сюда явились, миссис Барлоу? Я заметила, что сигнализация отключена, но почему полиция вас не задержала — вот в чем вопрос.

Я заставила себя пожать плечами.

— Они возились со своей машиной, — сказала я. — Я спокойно прошла мимо них. Ключ у меня есть. А вы-то как сюда попали?

На мгновение она растерялась, но затем, рассмеявшись, ответила:

— Я прошла через часовню. Те из нас, кто не живет в «Аббатстве», часто так делают.

Я вспомнила, как Клаудсмит вышел через маленькую дверь прямо на стоянку машин работников фирмы.

Постепенно самообладание возвращалось ко мне. Алиса не поднимала крика, не звала полицию, никак мне не угрожала. В любом случае я — гостья ее босса, и с этим она вынуждена была считаться. Кроме того, она, видно, вполне допускала, что такая эксцентричная дамочка, как я, и впрямь могла прийти среди ночи искать сережку. Если же она так или иначе имела отношение к убийствам в «Аббатстве», чего я, по крайней мере в данный момент, не допускала, то все равно вряд ли мне угрожала опасность — ведь не стала бы она прикрывать одно убийство другим без особой нужды. И, наконец, если, конечно, она не вооружена, то ей со мной физически не совладать. Она оказалась на высоте положения, приняв мои правила игры, и стала вместе со мной «искать» серьгу.