– Дрема, тебе не приходит в голову, что, может быть, имеет смысл не мешать этому засранцу?

Где-то прокричала сова.

– Кого ты имеешь в виду? И почему?

– Нарайяна. Пусть себе наступает Год Черепов. Тогда все мы могли бы сесть сложа руки, расслабиться и не таскаться больше под дождем по уши в дерьме.

– Нет.

Сова прокричала снова. Казалось, она чем-то недовольна.

В ответ, точно насмехаясь, закаркала ворона.

– Но разве не это было первоначальной целью Отряда? Сделать так, чтобы наступил конец света?

– Главари, по-видимому, стремились именно к этому. Но не те парни, чьими руками они собирались выполнить эту работу. Солдаты, скорее всего, вообще никакого понятия обо всем этом не имели. Они вступили в Отряд, потому что так было лучше, чем оставаться дома.

– Это мне очень даже понятно. Наверно, есть вещи, справедливые во все времена. Осторожно. Здесь ужасно скользко – наверно, из-за совиного дерьма.

Он тоже слышал, как перекликаются птицы.

Несмотря на дождь, козы и ослы отказывались приближаться к святыне Обманников. По крайней мере, до тех пор, пока внутри не вспыхнул слабый свет. Его отбрасывала единственная плохонькая масляная лампа, но по сравнению с тьмой вокруг он казался почти ослепительным.

– Нарайян ничего там не натворит? – спросил Лебедь.

– Я наблюдаю за ним. Каждую минуту. – С него действительно следовало не спускать глаз.

По правде говоря, я рассчитывала на дядюшку Доя. Он, как старый хитрец, скорее заметит какой-нибудь трюк. Как хитрец высокого класса, напомнила я себе, за которым тоже нужен глаз да глаз.

Когда я подошла к двери храма, что-то пролетело над головой. Сова или ворона, не знаю. Я обернулась недостаточно быстро, чтобы разглядеть. Я сказала Ранмасту и Икбалу:

– Охраняйте нас, пока я тут все как следует не проверю. Дой, Лебедь, пошли со мной. Вы знаете об этом месте больше, чем кто-либо другой.

Речник и Гота грязно ругались, прикладывая титанические усилия, чтобы справиться с козами. Сыновья Икбала уже спали прямо там, где стояли, не обращая внимания на продолжающийся дождь.

Я попыталась войти в храм, но Нарайян остановил меня.

– Нет, пока я не совершу обряд освящения. Иначе вы оскверните это святое место.

Для меня это было вовсе не святое место. Меня не беспокоило, оскверню я его или нет. Получалось, что он должен выдать нам что-то вроде разрешения на вход. Ничего, пусть поразвлекается, когда-нибудь это место и впрямь будет снесено с лица земли и тогда уже никто не сможет его восстановить. Но пока я должна ладить с ним.

– Дой, не спуская с него глаз. Ранмаст, и ты тоже. – Он мог испепелить этого живого святого с помощью своего бамбука, если Обманник попытается ловчить.

– Мы же договорились, – напомнил мне Нарайян.

Он казался обеспокоенным. И не из-за меня. Оглядывался по сторонам, точно искал что-то, что должно было находиться здесь, но чего не было.

– Ты, главное, сам не забывай об этом, недомерок.

Я вышла наружу, на мелкий дождик, который стал еще неприятнее из-за того, что теперь вокруг сгущался туман.

– Дрема, – прошептал Икбал, стоя внизу у начала лестницы. – Смотри, что я нашел.

Я едва расслышала, что он сказал. Малышка по-прежнему капризничала. Измученная Сурувайя укачивала ее, мурлыча колыбельную. Она и сама-то была почти девочка, но очень смышленая и красивая. Трудно представить себе, как можно быть счастливой, живя такой жизнью, какая выпала на ее долю. Но Сурувайе, казалось, важно было одно – находиться рядом с Икбалом, куда бы ни занесла его судьба.

Легкий ветерок шевелил ветки Перелеска.

– Что?

Мне, конечно, было ничего не видно сверху. Я спустилась по ступенькам храма во влажную, зябкую тьму.

– Вот, – он сунул что-то мне в руки.

Куски ткани. Очень хорошей ткани, вроде шелка, шесть или семь кусков, каждый весом в один корнер.

Я улыбнулась в лицо ночи. И рассмеялась. Моя вера в Бога получила новое подтверждение. Эта дьяволица, Кина, снова предала своих детей. Слинк добрался до Перелеска вовремя. Слинк оказался изворотливей Обманников. Слинк сделал свое дело. Сейчас он находился где-то неподалеку, прикрывая нас и готовя Нарайяну еще один ужасный сюрприз. Я чувствовал себя гораздо увереннее, когда вошла внутрь и крикнула Нарайяну:

– Давай пошевеливайся, Сингх. У нас женщины и дети мерзнут снаружи.

Не везло живому святому. Что бы он ни искал – под предлогом неосквернения своего храма присутствием неверующих, – этого там не было.

Я испытывала сильное искушение швырнуть ему прямо в лицо румели, которые нашел Икбал. Но удержалась. Это лишь разозлило бы его, искушая отказаться от соглашения с нами. Вместо этого я сказала:

– По-моему, у тебя было достаточно времени, чтобы освятить не только храм, но и весь этот проклятущий лес, защитив его от присутствия неверующих. Забыл, как плохо снаружи?