— Устал только, а вообще-то нам тут здорово повезло. Все тихо-спокойно, не считая того, что мимо прошла прекраснейшая в мире женщина. Кстати, завернула по дороге к твоей малышке.

— Завернула к моей…

— Да нет. На самом деле она не зашла, а как-то, знаешь, чудно застыла у двери и постояла недолго.

— Да о чем ты толкуешь?

— Сам не знаю. Я ведь влюблен, а с влюбленного не спросишь четкость мыслей.

— Ну ты даешь!

— Есть новости?

— Фа'тад начал перегонять стада на юг и сегодня намерен всерьез взяться за лабиринт, бросить на него все силы. Больше никаких новостей.

— Хочешь сегодня пойти в лабиринт?

Йосех нерешительно глянул на знакомую — запертую пока дверь.

— Боишься упустить свой шанс? Ладно. Я тебя понимаю — сам влюблен. Посидим сегодня вдвоем.

— Меджах тебе спасибо не скажет. Он тоже присмотрел себе одну…

Ногах пробурчал что-то невнятное, огляделся.

— Ну и ну. Вдвоем нынче с верблюдами не сладить. Действительно, дартар понаехало видимо-невидимо. Только у входа в этот переулок сгрудилось около сорока всадников. Кроме того, человек двенадцать должны были взобраться на крыши и проверить, нет ли где дополнительных входов в лабиринт. Дартарские воины пытались пробиться через запрудившую проезжую часть утреннюю толпу. Верблюды занимали добрую половину улицы, создавая затор. Что же начнется, когда придут еще и каменщики?

Один за другим дартары скрывались в лабиринте или карабкались на крыши. Ногах руководил их движением. Меджах уселся на свое обычное место и наблюдал, как братья пытаются согнать верблюдов в одно место и освободить проход. Животные и не думали слушаться, упрямились и артачились. Кушмаррахане бранились, но задевать дартар не решались, только сыпали проклятиями в адрес горбатых уродливых тварей.

— Как твои болячки? — спросил Ногах.

— Побаливают. И двигаюсь с трудом, точно одеревенел.

— Хорошо, что я тебя не послал в лабиринт: нынче предстоит жаркий денек.

— Я думаю, Фа'тад массу народу оставит здесь на ночь. Сотен пять, а может, и тысячу.

— Он совсем спятил. Ферренги лопнут от злости.

— А может, он того и добивается. Это их с Кадо забавы. Ногах что-то буркнул в ответ. Йосех наконец сообразил, что старший брат вовсе не намерен ломать себе голову над замыслами командиров.

Меджах тем паче. Черт возьми, да Меджаху вообще все трын-трава. Он живет сегодняшним днем, принимает жизнь как она есть и старается извлечь из нее как можно больше удовольствий.

— Черт с ними, с этими зверюгами. Теснее их не поставишь. — Ногах отошел в сторону, уселся на землю и вскоре задремал.

Йосех хотел было последовать примеру брата, но дверь, от которой отделяло его всего несколько шагов, не давала покоя. Меджах затянул свою песенку — «ближе, ближе, курочка…». На сей раз рослая красотка была одна и еще более вызывающе виляла аппетитным задом.

Еще чуть позже Йосех заметил, что с противоположной стороны улицы за ними наблюдают несколько мужчин. Соглядатаи ферренги? Наверное. Кадо подослал своих людей — чтоб вертелись поблизости и примечали, кого или что дартары вытаскивают из лабиринта на свет божий.

Потом появились гонцы. С мрачными лицами они проследовали к гавани, а позже оттуда наверх стали подниматься капитаны — не говоря никому ни слова, с расстроенными лицами.

О случившемся Йосех сперва услышал от вейдин. Вернее, подслушал — новость распространялась словно пламя, пожирающее сухой хворост. Турки свирепствуют на территории между Агадаром и Кушмаррахом. Агадарский гарнизон вырезан, уцелевшие укрылись в городе.

В Агадаре были и дартарские наемники. Какая же участь постигла их?

Вейдин, похоже, готовы были удариться в панику. Они почувствовали себя беззащитными. Йосех мог бы об заклад побиться, что в свое время даже известие о приближении армий Герода не взволновало их до такой степени.

Сначала Йосех недоумевал, но потом мелькнула догадка: они боятся хаоса. Боятся, что Кадо уведет своих солдат и отдаст город во власть мятежников. А мятеж означает разруху и горе. Пусть восставших будет раз-два и обчелся, пострадают все равно многие тысячи. Это же ясно как божий день.

Йосех снова взглянул на заветную дверь. По-прежнему глухо. Умерли они там, что ли? Он взглянул на небо. Тяжелые облака ползли в сторону залива. Опять собирается дождь?

Даже здесь, на побережье, дождей теперь меньше, чем раньше. А Кушмарраху необходимы дожди — чтобы смывать накопившуюся грязь. Иначе город просто задохнется от вони.

Шпионы — если это были шпионы — исчезли. Зато вернулась женщина, за которой увивался Меджах. Она демонстрировала свои прелести все более откровенно. Вейдин не обращали внимания — они были слишком заняты слухами о турецком нашествии.