Радость и грусть бытия
вернуться

Кулагина Людмила
Шрифт:

Печальная история тиранов,

временщиков, надежд, самообманов

«…И веря, и не веря вновь

Мечте высокого призванья,

Он проповедует любовь

Враждебным словом отрицанья.»

Н.Некрасов. «Блажен незлобивый поэт»
Двадцатый век для нас стал переломным(Век 19-ый в сравненье с ним был нежно-томным):Свихнулся дух, вразнос пошла материя,Ушла история и началась мистерия.Трагично прервалась царей династия,Чредой посыпались на нас то беды, то несчастия.«Аврора» вместо утренней зари восстала,И сверг плебей законного вассала.Что натворил Ильич, – сам ужаснулся,Когда, в предчувствии финала, вдруг очнулся.Но вспять уже не повернуть события,И в окончательное впал Ильич небытие.Пришёл ему на смену Йосиф Сталин, –Страна дала угля и много стали.Народ стал, правда, дохнуть, словно мухи, –Творец истории не ждал такой прорухи.Событий вязь уж тяготела к ткачеству:Стук в дверь в стране перерастал в стукачество.Трудились, впав в азарт ударной стройки,Бесчисленные чрезвычайки – тройки.ГУЛАГ расцвёл, а в нём – статьи расстрельные.Колонны строились, но вовсе не Расстреллями.Народ пел песни со словами-вишнями,Чтоб не сболтнуть чего-нибудь бы лишнего.Была в те дни в стране большая паранойя,Какой не видели века, наверное, от Ноя.Когда же, наконец, настала оттепель,Народ воспрянул: заживём мы вот теперь.Взамен людей сажать тут стали кукурузу,И с пролетарием всех стран крепили узы.А тем, кто враг и портил нам картинку,Тому с трибуны – ух! – грозили мы ботинком.Америку догнать и перегнать клялись намеренно,Но помешало кое-что коню, а нынче – мерину.Бежали резвой прытью к коммунизму,Но прописал нам Лекарь свыше клизму.С моральным кодексом хотели обойтись без Бога,Но, видит Бог, как без Него мораль убога.А дальше вкривь и вкось пошла бодяга:Ко взяткам, орденам и поцелуям тяга.Народ расползся по пивным, психушкам, кухням.Забыв про повесть прежних лет: «Эй, ухнем!»Проклюнулись в стране фарца и диссиденты –Под «одобрям-с» и «бурные аплодисменты».К красивой жизни приохотилась тогда верхушкаИ к лобызанью Брежнева от пяток до макушки.Из чтенья разрешали: Маркса, Ленина, Тацита.Всеобщего была в стране проблема дефицита.Потом – маразм, развал и перестройка:Накрылась кое-чем социализма стройка.Когда нам некто с меткою на лбу явился,Наш СэСээР – «Кол'oсс Род'oсский» – развалился.Сбылась заветная мечта американцев –Из пугала нас превратить в хамло и оборванцев.Настал тут собственности новый передел:Рай для хапуг, воров, бандитский беспредел.Жить на Руси вольготно стали – дилер,Банкир-магнат, юрист-«артист» и киллер.А педагог, учёный, врач, поэт, писатель –Подведены под общий нищий знаменатель.Закон стал видимость одну иметь закона.И расплодились всюду «оборотни» при погонах.Вошли в законный бизнес: нелегальная фарцовка,Блатной жаргон, бритоголовость, «распальцовка».С «понтами» братаны теперь сидят в джак'yзи,Купаясь в «зелени», как шар, летящий к лузе.Теперь, поверьте, мы устали удивляться:Узнал «совок» [26] , что значит «дурь», «ширяться».Мутировало всё: и совесть, и продукты,И в Думах думают за нас такие «фрукты»…С моралью полный заключили мы консенсус.И нашу глупость тщетно лечат экстрасенсы.А что народ? И каковы народа чаянья? –Напиться от непрухи, нищеты, отчаянья.Конец истории, скорей всего, банальный:Страна сойдёт на нет и станет виртуальной.P.S. [27] Простите мне, что речь не о заслугах, – о пороках, –Душа болит! И нет в отечестве пророка…Апрель 2006 г,

26

Совок – в просторечии бывший СССР.

27

P.S. (Post scriptum) – дословный перевод: «после написанного».

«Люблю отчизну я, но…»

Я не космополит, а патриот,И Родину люблю с не меньшей силой.Но времена пришли такие вот,Что жить в отчизне страшно и немило.Мне так же любы, как и всем из нас,Родная речь, рябины и берёзы.Войду ли в церковь, там иконостасВо мне пробудит очистительные слёзы.Люблю полей раздолье и простор,Лесов озонных сень, грибную щедрость,Лугов медовый клеверный настой,И лун то полноту, а то ущербность.Люблю разливы синих рек весной,И майских птиц серебряные звоны,И, лёжа под смолистою сосной,Мечтою в небе утонуть бездонном.Люблю зачин, вязь сказок и былин.Люблю Руси величие былое,Церковный звон, что лечит скорбь и сплин,И подвиги монахов и героев.Люблю поэзию и прозу прежних лет,Не ч'yжды мне славянские надрывы.Люблю друзей (иных уже здесь нет).Но зреют скорбные в душе моей нарывы.В ней грязь и ложь моей страны роднойНе жемчуг порождают, а карбункул.Здесь нет уверенной надежды ни одной,Здесь за границу едут, словно в бункер.Народ мне мил, и вера дорог'a.Но участи иной желаю я народу:Чтоб взял судьбу свою он «за рога»И отчей веры пил святую воду.Апрель 2007 г.

Фемида по-«совковски» [28]

Опять мне снился странный сон,И так уныл, похож на явь он,Где снова попран был закон,И факт растленья духа явен.Закон, что дышло, – говорятУ нас в народе. Точно, дышло.Такое с ним сейчас творят,Так крутят им, чтоб «круче» вышло.Где правды, бедным, нам искать:До Страсбурга, ох, как далёко.Куда ни ткни, за «дышлом» – тать,И дремлет «государя» око.– Пиши, на самый верх пиши! –Советуют в беде коллеги.Костюм судьбы наш бедно сшитДля справедливости телеги.Здесь пристяжных такой анклав, –Телег не хватит и оглобель.И, если обречён «на сплав»,Не вытащит тебя и Нобель.Что ж удивляться: взяток мёдДороже истины сермяжной.Фемида прибылью живёт,А для проформы – суд присяжных.Но и присяжный пёстрый люд,Как все, подвержен страсти, страху,Душевный ценит он уют,И служит чаще всё же праху.К тому ж и факт, как говорят,С двумя концами та же палка,И так представят фактов ряд, –Святого, и того не жалко.Обгадят в наше время так,Подмётные найдя «вещ. доки»,Что обыватель – лох, простак,Поёт с судьёю «караоке».Иль, взять хотя б такой альянс:Найдут свидетеля-«игрушку»,Разложат вам такой пасьянс,За нитки дёргая «Петрушку»!И тот, чьё рыльце-то в пушке,Так подыграет кукловодам,–Во лжи вонючем порошкеПридётся жить не дни, а годы.Другой устроит самосуд:Так отвалдошит правд гонитель! –И тех законы не спасут,Кто сам себе оговоритель.Напишешь жалобу, вернутК тому, кто обрекал на муку:И ваш по вам пройдётся кнут,И в речку выпустят вновь щуку.Коль обвинят вас невзначай,Ругаться, плакать не годится:Готовь сухарь, табак и чай,И «правду» [29] – чтенье ягодицам.Июнь 2007 г.

28

«Совок» – в просторечии бывший СССР.

29

Имеются в виду формальные отписки на жалобы пострадавших.

Про любовь

Что имеем, не храним,Потерявши, плачем мы.То, что любишь и любм, –Без «счетов» со «сдачами»,Без условий-перспектив,Без косметик глянцевых,Не за то, что ты красив,А за то, что «глянешься», –Это ли не лучший призОт судьбы-капризницы:Золотинки чудных ризЛюбушки-сюрпризницы.Люба-Любушка-любовь,Любушка-голубушка,То ты злишься, хмуришь бровь,То воркуешь гулюшкой.Мотыльком мелькнёшь в цветах, –Месяцами маешься.То юн'a, а то в летах,То поёшь, то каешься.И желаем, и бежимОт твоих капканов мы.Ручейком приворожишь,Захлестнёшь фонтанами.Померцаешь нам во мглеОгоньком приманчивым,Отгоришь, но и в золеВсё блестишь обманчиво.Обласкаешь светом нас,Как весною травушки.То сладка, как ананас,То горчей отравушки.Мать-и-мачеха людей,Счастье оборотное,Видно, нет тебя милей,Зелье приворотное.Без любви так грустно жить,И, когда случается,Надо б ею дорожить,Да не получается.Что имеем, не храним,Потерявши, плачем мы,По утраченным, по ним, –По любвям с удачами.4 августа 2007 г.

В ожидании заката

Закат застал врасплох. Он вызревалВ небесных огородах виноградом,И красок обещал нам карнавал,И соблазнял нас облаков парадом.Он анонсировал фе'eрию волшебствС подсветкой своих солнечных софитов.Тем, кто внизу, дарил свой щедрый жест,И разворачивал на небе древний свиток.Народ гулял себе по берегу рекиС друзьями, в одиночестве и п'aрно:Супруги с моськами, старушки, старики,А молодёжь в кафе тянулась «Парус».Вороны чёрными заплатами вдалиВ верхушках клёнов-тополей гнездились.На феерческое зрелище землиНе рвался зритель, и фанаты не толпились.Пивко потягивала тройка пацанов,Девицы предпочли коктейль, однако.Закат не соблазнительней обнов,И не шумел он, как скандал иль драка:То действо совершалось в тишине.А здесь средь нецензурщины и сораТо пел «Амфибия», что лучше быть на дне [30] ,То впаривал оркестрик нам «Семь сорок».Потом блатное хриплый голос пел.Темнела даль загадочной мулаткой.А уголёк закатный тлел и тлел,И вспыхнула вдруг облаков облатка.Пионом-р'oзаном расцвёл небесный сад,И жемчуга с агатом заиграли,И отражений их на волны полосаЛегла, сверкая розовой эмалью.Но, поглощён привычной суетой,Народ не видел света представленья.Он жизнью жил размеренною той,По яркости сравнить что можно с тленьем.Два катера гнались вперегонки.Укус собачий демонстрировал мужчина.Пивко тянули под орешки сосунки.Закат для них – не повод, не причинаЗадуматься о вечной красоте,Что делает художником, поэтом,Посланья пишет нам на древнем языкеЦветным фосфоресцирующим светом.И между двух желаний я самаМеталась, как между стогов ослица:Впивать закат, пока не съела тьма?На ближнего иль на себя сердиться,Что фотоаппарат свой не взяла,А память глаз нестойка, ненадёжна.Бежать за ним? Но подступает мгла,Как миг заката удержать возможно?!Соседский пёс меж тем устроил стрессНаездникам коней-велосипедов.Потом притих. На речку и на лесВзгляд устремил. Наверно, волчий предокВ нём пробудился к вечеру: закатНавеял что-то, – т'aк мне показалось(Но просто склон был крут, а не покат,А там, внизу, собачка разыгралась).Прошли две дамы мимо, и однаДругой сказала как бы в назиданье:«Две жизни не прожить». Права она.Ведь даже и к закату на свиданьеПридём ли завтра, знает только Бог,И будет неба цвет и зрители иные.Но как прекрасен всё ж дня жизни эпилогИ присно, и в веках, а также ныне.Нам неспроста даны и этот миг, –Роскошество цветов у черноты порога, –И это небо – красоты родник,Что души смертных приобщает к Богу.4 июля 2007 г.

30

Песня из кинофильма «Человек-Амфибия»: «Лучше лежать на дне…».

Желаемое жизненное кредо

Отпусти от себя всё, за что «зацепился»,Чем сильнее небес в жизни ты дорожил.Этот мир со страстями – он тебе просто снился,И приснилось тебе: в этом мире ты жил.Не цепляйся за вещи, за духовность – тем паче:Те истлеют, а эта лишь к гордыне ведёт.Не держись ты за счастье, ведь рулетка удачиВ окончательной ставке всё равно подведёт.Отпусти ты любовь, что тебя обманула:Не удержишь ни ветер, ни снежинку в горст.Золотая рыбёшка в синем море уснула.Отпусти ты надежду свою, отпусти.Не удерживай миг, даже если прекрасен.Не держи на судьбу зла, и её ты прости.Если он был не к Богу, то любой путь напрасен. –Отпусти жизнь саму от себя, отпусти.Только так, налегке, без привычного грузаМожно жизнь, как подарок, наконец-то принять.И тебя посетит твоя поздняя музаИ то нечто, что с жизнью невозможно отнять.2-3 мая 2007 г.

Тоска по лесу и «тихой» охоте

То пичуга свистит мне в окошко,Лает пёс, чуя дух «первача» [31] ,То бранятся гнусавые кошки…А деревья стоят и молчат.Не шуршат они: ветра нет, тихо.Молча слушают песню сверчка.Чутко слушают, как оленихаС оленятами поступь волчка.Всё молчат, лишь зелёною грустьюОтзовутся на капли дождя.А в лесу можжевеловый кустикЖдёт на верной полянке меня.Там, средь ёлок, дубов и берёзокБелый гриб я всегда нахожу.Вот прошли все июньские грозы,А я в городе шумном сижу.Почему я не еду в маршрутке,За «лисичками» в лес не гоню,И свои золотые минуткиСыплю в прорву какую-то дню?..Что за лень или, может, усталостьОбделяя лесной тишиной,Этим летом к желаньям подкр'aласьИ обманом осталась со мной?Ждёт в лесу можжевеловый кустикИ охота тишайшая ждёт.Может, грусть меня всё же отпустит?Может, как-то усталость пройдёт…7 июля 2007 г.

31

Первач – самогон.

На жизнь и смерть дождевых пузырей

Пузырик пляшет на водеИ с ручейком вперёд стремится,В прозрачный куполок одет, –На миг дано ему родиться.Обходит камешки, летит,Круглоголов и быстр, как птица,Случайный луч позолотитЕму бочок, – он в блёстках мчится.Натянут весь и напряжён, –Успеть бы путь пройти бурлящий,Лишь оболочкой снаряжёнХрустально-призрачно-блестящей.В том куполочке целый мирШарообразно отразился,И пролитый мазутный жирВ цвет радуг в нём преобразился.В нём – облака, рябины кисть,Сквозь них – и камешки, и листья.Как жизнь в ручье бурлит! Держись!Минуй призыв сирен [32]– «залысин».Коль занесёт водоворотНа бугорок, где плешь асфальта,Вдруг лопнет, прыснув, шарик-бот [33] ,Круги пуская камнем-галькой.Как невидимка-водолазИль тайно рыбина какаяИз лёгких, жабр дыханье-газВ ручьи и лужи выпускает.Кипит ручей, хоть нет огня,Кругом вода, а в лужах – кипеж.И почему-то вспомню яСказ, как под воду канул Китеж [34] .В ручьях танцуют пузыри,Несутся в сумасшедшей пляске.И молча смотрят фонариНа драму ливневой развязки.10 июня 2007 г.

32

Сирены – в древнегреческой мифологии полуженщины, полуптицы, которые сладостным пением сводили с ума моряков, что приводило к кораблекрушениям.

33

Бот – небольшое парусное, гребное или моторное судно.

34

Китеж – упоминаемый в русском сказании город, ушедший под воду при приближении татарского войска.