— Проходи, Мелик, — кивнул в ответ Саабах.

— А где ваши жены? — от любопытства презрев все нормы приличия, спросила я, едва гости расселись.

— Там, где им положено быть, — на женской половине, — не удостоив меня даже взглядом, ответил Кафад. — И тебе бы тоже не мешало находиться там.

Я даже задохнулась от злости и подкатывающего бешенства. Ах он!.. Да я ему!.. От обилия эмоций я не успела вовремя подобрать достойные бранные слова на всех знакомых мне языках — слово взял Мелик, и момент был упущен.

— Она — Симург, — жестко заметил он.

— И что это меняет? — зло рявкнул Кафад. — От этого она перестала быть женщиной?

— Нет, но это дает ей право находиться среди нас, — не сдавался Мелик перед более сильным и влиятельным противником.

— Это дает ей право участвовать в судьбе Шаурана, но не отменяет закон, запрещающий находиться среди мужчин, да еще в таком виде, словно ее только что вынули из купальни.

— Да что вы говорите! — вспылила я. — Разделение по половому признаку в первую очередь указывает на ограниченность и недалекость ума мужчин Шаурана. Вы знаете, что женщины умнее вас, и из страха потерять власть не даете им возможность показать свои способности и интеллект! Вы держите женщин в парандже, потому что мы намного красивее вас, мужиков. У вас и полюбоваться-то нечем! — Давно надо было остановиться, но меня, как говорится, несло. Остановить сей словесный понос я уже не могла. — До чего вы страну довели! Я вооруженная гуляла по вашей столице, могла полгорода положить, никто бы даже не пикнул! Бунт прошляпили!

У вас даже магов полноценных нет! А еще мужчины! Медяшки вам цена в базарный день! — Даже раздирающий в кровь плечо дракон был не в силах заткнуть мне рот. — Вы, шауранцы, просто самцы, а мозги у вас в известном месте! И вы возвели этот кобелизм в государственный масштаб!

Багровел Кафад ибн Казим Самри медленно, но верно. Желваки играли на загорелом лице разозленного южного мужчины, выдавая высокую степень бешенства. Беснующееся пламя почти вырвалось, готовое сжечь, убить, растерзать.

— Ты знаешь мои вкусы и пристрастия, почтенный Саабах, — сквозь зубы прошипел он. — Если она не Симург, то я оплачу тебе отбеливание убранства от крови. Если она Симург, то прикажи ей выйти вон или будешь отскребать останки своей священной птицы со стен любимого зеркального зала.

— Хельга, пожалуйста, прошу тебя, выйди. — Саабах встал и положил руки мне на плечи.

От его проникновенного голоса я мгновенно захлопнула рот, только сейчас обратив внимание на что пальцы Кафада стиснули подлокотники кресла до белизны в костяшках, а ухоженные ногти распороли нежную поверхность гладкого шелка. Он очень старался сдержать рвущуюся наружу ярость, пока ему это удавалось. С таким противником я вряд ли смогу справиться, даже учитывая преимущество в виде магии.

Повинуясь рукам Саабаха, я поднялась с места, и вел меня подальше от гостей.

— Ты поступаешь не просто опрометчиво, ты поступаешь безрассудно, Симург!

— Но вы сами позволили мне находиться здесь! Вы сами позвали меня на эту встречу! — Мне вовсе не хотелось признать свою неправоту.

— Я надеялся, ты будешь сидеть тихо и не станешь провоцировать Кафада, — вздохнул Саабах. — Он любит насилие, за многие годы он в совершенстве изучил самые извращенные способы пыток и убийства. Купцы специально для него доставляют девушек из Софинии и эльфиек из Эллании, чтобы ублажить сильнейшего из воинов и второе лицо Шаурана. Но не твоя вина, что ты этого не знала, — снова вздохнув, добавил он.

— И никто из клана Самри не может его остановить?! — Я в ужасе смотрела на идеальную выправку садиста, который сидел спиной ко мне в удобном мягком кресле, не развалившись, а по-военному расправив плечи, вытянувшись в струну.

— Да они, Самри, все такие. И берут с него пример во всем как с главы клана. Так и положено, — спокойно ответил Саабах. — Бешеной яростью воины Самри расплачиваются с Всевышним за дарование им искусства боя и победы. Прошу, Симург, пройди на женскую половину. Посмотрим, как пройдет разговор.

После услышанного уговаривать меня не было нужды, я быстро юркнула через замаскированную дверцу в женскую часть зеркального зала.

Кафад взял с собой двух жен. Одна сидела в чарваре и мило беседовала на местном языке со старшей женой Саабаха. Вторая сидела молча, не снимая паранджу.

— Мы уже похоронили тебя, Симург, — поднялась мне навстречу Тамар-опа, почти незаметными движениями закрывая проход между мужской и женской половинами зеркального зала. — Познакомься, это Руфав-опа — старшая жена господина Кафад ибн Казим Самри.

Руфав-опа сняла чарвар, и передо мной предстала красивая женщина, очень похожая на Тамар-опу, но немного более старшего возраста.

— Очень рада познакомиться, меня зовут Хельга. — Я почтительно склонила голову в полупоклоне. — Вы сестры? — Вопрос не нуждался в ответе, но жена Саабаха мне ответила:

— Как видишь. И мы обе из клана Шариф, поэтому нам не безразлично, что будет с эмиром и принцессой.

— Фарух тоже Шариф, и у него есть союзники внутри клана. — Я позволила себе не согласиться с доводом сестер.