– Как же занятно, – протянул муж, с любопытством изучая мое сведенное судорогой сильнейшего оргазма лицо.

А потом он распустил завязки на своих штанах и ткнулся своим возбужденным членом мне между ног. Тело отреагировало очередной вибрацией и оргазмом. Я закричала. Муж вошел слегка, на глубину головки, и я снова закричала. И кричала снова и снова, пока муж брал меня. То медленно, то быстро. То глубоко, то входя лишь совсем немного. И лишь когда я почти потеряла рассудок, он меня оставил в покое, предварительно коснувшись кольца, тем самым заглушая его вибрацию.

– Что это было? – выдавила из себя я.

– Подарок. – Смерть меня насмешливо оглядел. – Понимаешь, какая штука с этим подарком, милая? Ты не сможешь заниматься сексом ни с кем, кроме меня. Ну и Белета, конечно же, пока в тебя вдето это волшебное кольцо. Все остальные, едва успев снять штаны или залезть тебе в трусики, умрут страшной смертью. Ну не сразу, разумеется. Перед этим они попадут прямо в Ад. Пред очи Белета. Ну а уж он-то о бедолагах хорошенько позаботится. И касается это как смертных, так и бессмертных любого могущества. Сильное заклятье. Очень сильное. Плюс магия крови.

– Сними его с меня. – Я испуганно смотрела на мужа. – Ты же понимаешь, мне это не надо. Мне никто не нужен!

– В том мире, куда мы отправляемся, любое средство защиты хорошо. Я не выну это кольцо, пока мы будем там.

– Так ты берешь меня с собой? – Надежда придала мне сил, я спрыгнула со стола и бросилась мужу на шею.

– Ну куда же я денусь. Придется. – Смерть прижал меня к себе, а потом шепнул мне в ухо: – И секс с этим колечком очень занятен.

– Там, в том мире, тепло?

– Тепло. Это летний мир.

– Как здорово! – слабо улыбнулась я. – Я люблю тебя, мой принц!

– Любишь... Ладно, милая, у тебя пять минут. Коляску не бери. Из своих вещей – только самое необходимое. Поняла?

– Да, мой Повелитель.

– Действуй!

И он слегка шлепнул меня чуть ниже спины.

Я помчалась обратно в свои комнаты собираться. Только вот на сердце у меня была тяжесть. Белет. Мой Лучик. Но ничего! У него будет десять лет, чтобы остыть, а у меня – десять лет, чтобы что-нибудь придумать. И я обязательно придумаю!