«Бедный дурачок, – с неожиданно сильным чувством вины подумал Роман. – Если бы ты не понадобился мне в этой грязной игре, остался бы жив… Прости, но такой участи я тебе не желал».

Лежавший рядом с Люсьеном животом кверху толстый, белотелый мужчина, видимо, в силу своей массивности, получил сразу три пули: две в жирную, по-женски большую грудь, и одну точно в висок, отчего кровью была залита вся верхняя часть постели. Господин Зимянин был весьма дородный мужчина, и кровь из пробитой на виске артерии лилась толстой струей, как из крупного копытного животного.

– Повезло тебе, Рома, – сказал Илья Ильич Строгин, один из самых старых экспертов управления, работавший еще при генсеке Хрущеве.

– Не говорите, Илья Ильич, – покачал головой Роман. – Зайду сегодня в церковь, поставлю свечку.

– Не помешает, – серьезно заметил Строгин.

– Как думаете, Илья Ильич, зачем эти ребятки сюда приходили? Хозяина убрать?

– Может, и хозяина, – сказал Строгин, никогда не торопившийся с выводами. – А может – так чего…

– Вы о чем?

– Ты в кабинет покойного заглядывал?

– Еще нет…

– Ну так загляни.

Роман вышел в коридор, где эксперты дотошно искали улики и производили съемку каждого метра площади, изрешеченного пулями, и зашел в кабинет.

Там работал Боря Васин, специалист по компьютерной технике.

– Ну, что тут у нас интересненького? – спросил Роман.

– Да вот, полюбуйся, – сказал Боря, указывая рукой на изуродованную коробку компьютера. – Видал такое?

– Только в кино, – признался Роман. – Чем это ее так обработали?

– Сильнодействующая кислота, – пояснил Боря. – Они не стали ломать винчестер или уносить компьютер с собой. Просто облили его хорошенько кислотой – и все дела. Теперь это обычный металлический хлам. Вся информация пропала.

– Ну, это ты зря, – сказал Роман, вытаскивая из кармана диски. – Здесь записано практически все, что было на винчестере.

– Да ну? – обрадовался Боря. – Рома, ты гений.

– Скажи это по случаю Слепцову, – хмыкнул Роман.

– Никак не притретесь? – посочувствовал Боря.

– Какое там! – скривился Роман.

– Ладно, не горюй… Будет и на твоей улице праздник.

– Угу… Когда рак на горе свистнет. Смотри-ка, они все бумаги хозяина из стола тоже обдали кислотой.

– Точно так, – кивнул Боря. – Обычно устраивают пожар, а эти – продвинутые.

– Умно. После пожара кое-что может уцелеть, а тут – одна сажа.

– Похоже, это было записной книжкой хозяина, – сказал Боря, поднимая пинцетом оплавленный уголок коричневой кожи.

– Похоже, – согласился Роман. – Но перед тем как эту книжицу сожгли, я успел отсканировать ее. Равно как и стопку визиток…

– Ну… Не нахожу слов, – развел руками Боря. – Где сканер?

– Держи, – передал ему сканер Роман. – Но только до завтра. Скачаешь записи – и я заберу машинку обратно. Мало ли – пригодится.

– Не вопрос, Рома! Да тебе цены нет!

– Есть, – усмехнулся Роман. – Только я сам ее точно не знаю. Ну, пока.

Он ответил еще на несколько вопросов старшего следователя, перехватившего его в коридоре, и, наконец, поехал домой.

Шел шестой час утра. Для того чтобы приехать домой и хоть немного вздремнуть перед очередным нелегким днем, у него оставалось всего ничего. В том, что день будет нелегким, Роман не сомневался.

Олег Андреевич Маслов торопливо вошел в гостиную большой квартиры, точное количество комнат в которой трудно было подсчитать на ходу из-за многочисленных изгибов просторного коридора.

Квартира эта, несмотря на тяжеловесный комфорт, придаваемый ей добротной мебелью, бархатными гардинами и хрустальными люстрами, имела нежилой вид и казалась чьим-то заброшенным музеем. Но пыль повсюду была тщательно вытерта, все должные коммуникации содержались в идеальном порядке и в холодильнике было полно свежих продуктов.

– Что за спешка, Петр Петрович? – не скрывая болезненной одышки, спросил Маслов у одного из трех человек, дожидавшихся его в гостиной.

Петр Петрович повел своей сухой головой, указал Маслову на стул:

– Присядьте, Олег Андреевич. Не нервничайте.

Маслов с неудовольствием огляделся, но на стул сел, прижимая к себе портфель. Дел – невпроворот, а тут его для чего-то срочно вызывают на конспиративную квартиру, которую использовали для городских встреч только в крайних случаях. Было от чего занервничать.