Шрифт:
Не принять у них работу вольному инженеру было страшно.
Но ещё страшнее было начальство из МВД, за брак любого наказали бы очень просто — сам бы зэком стал.
Зарабатывали зэки хорошо (до тысячи рублей в месяц), некоторые домой на «Победе» уезжали (которая шестьдесят тысяч стоила). И кормили их хорошо — у бараков всегда бочка с горбушей стояла.
Впрочем, для молоденького «вольняшки», только что окончившего институт, ещё одна опасность исходила от оголодавших зэчек, работавших малярами и штукатурами, — дурные бабы могли запросто поймать молодца в подземных катакомбах и хором его изнасиловать.
Работали строители не понапрасну…
Ширина подземных улиц в Горе такая, что автомобили свободно разъезжаются. Высота подземных залов достигает пятидесяти пяти метров. Над головой до вершины Горы еще двести-триста метров. Несколько герметичных ворот наглухо запирают подземное царство от внешней среды.
Кроме реакторного завода (где с 1960-х годов работали три уран-графитовых реактора выдающегося конструктора Николая Доллежаля), под землей в 1964 году построили радиохимический завод для переработки облучённого урана. Построили при Кукурузнике, но начали-то строить при Хозяине!
Размеры подземных цехов такие, что маршал Устинов предлагал Хрущёву и Брежневу разместить под землёй производство баллистических ракет.
Из Железногорска под Енисеем проложен тайный двухэтажный тоннель, по которому можно было незаметно переправиться на другой берег к селу Атаманово.
Енисей по величине стока — крупнейшая река в России. Ширина реки над тоннелем — 2200 метров, глубина — пятнадцать метров. Двухэтажный тоннель проложен на глубине сорок метров под дном реки.
Других подобных тоннелей под крупными реками в мире не имеется. Стратегическая цель тоннеля — откачка радиоактивных отходов к месту захоронения подальше от Железногорска.
Поскольку в глубоких подземельях еще и хранится внушительный Госрезерв с огромными запасами тушёнки, сахара, спирта и прочего добра, то тогда уж точно можно было бы запереться в Горе до Судного Дня.
«Каждый раз, когда въезжаю по длинному тоннелю под Гору, я вижу подземный дворец со стометровыми залами и думаю, что передо мной восьмое чудо света, — говорит Очевидец. — Все Версали перед ним — это детские игрушки. Вообразите, объём подземных выработок здесь больше, чем в московском метро! Ресурс подземного города — сто лет, хотя Гора живая, она движется и сжимается. Мониторинг состояния Горы тщательный, будто это действующий вулкан».
Город Железногорск с Горно-химическим комбинатом в Саянских горах числится в перечне двадцати объектов, по которым в случае ядерного конфликта США должны нанести первый удар.
Но американцы не знают, что Комбинат выдержал бы любую ядерную атаку. ГХК — подземный завод по производству оружейного плутония, продолжал бы клепать продукцию, даже если бы над головой гремели атомные взрывы. Таких объектов, как ГХК, не было ни в одной стране и, уж, наверное, никогда больше не будет. [81]
81
Поэтому автор об этом и пишет… Прочтут юноши, обдумывающие житьё, — задумаются. Что было, что стало.
Но зачем же всё это строилось?
Да потому, что в 1958 году, когда был запущен первый реактор ГХК, общее энерговыделение ядерных зарядов США составляло 20,5 тысячи мегатонн — это миллион бомб, сброшенных на Хиросиму.
У СССР не было даже одной тысячи мегатонн, то есть в случае ядерной войны мы были бы более чем в двадцать раз слабее.
Хрущёв во время Карибского кризиса отчаянно блефовал.
Нужен был мощный завод по производству ядерного оружия, и лучше было построить его подальше от границ, чтобы ни один самолет не долетел.
И спрятать надежно, то есть зарыть под землю.
Железногорск помог добиться ядерного паритета, и это стало одной из причин прекращения «холодной войны». Всего Америка произвела сто тонн оружейного плутония и 650 тонн оружейного урана, мы наработали 125–150 тонн и 1050–1400 тонн соответственно…
Поэтому ядерная война стала совершенно бессмысленна…
Американцы стали нас откровенно бояться!
Но сейчас Комбинату и Городу стала было грозить иная опасность…
— Разве тоннель таким задумывался? — обиженно воскликнул горный мастер Юрий Баранов, аккуратно расстилая на обитой вагонкой лавочке газету «За коммунистический труд». — Тоннель стал как сырая котлета. Стройку забросили в годы перестройки. Вместе с тоннелем теряем и государство. Даже не знаю, что мне лично обиднее.
— Юра, — солидно отвечал ему горный мастер Сергей Плотников, так же аккуратно раскладывая на газете лучок с домашнего огородика, привезённое из деревни тёщей домашнее сало, варёную молодую картошечку, — не ты один. РТ-2 начали строить когда? с середины семидесятых? И все труды, все 350 миллионов народных денег — коту под хвост…
— Зелёные, чтоб им… откуда они только явились!
— Да из тех же лохматых ворот, что и весь народ! Потому что порядка нет…
— Да ёб же меня по лбу! Откуда порядку взяться? С этими правителями? Ты помнишь, как этот… Ельцин, пьянь такая, к нам приезжал?